— Того, от кого ты так шарахнулась.
Лили выглядела смущенной.
— Ну… Вообще, это Джек Хорнби.
Хорнби? А не Оливия–ли Хорнби дразнила Миртл «очкастой дурой»? Уж не о Оливии сыне идет речь?
— Ясно, — сказала я, прекрасно понимая, что мне понятно намного больше, чем я подала вид.
Лили решила сменить тему.
— Что там с Джеймсом?
Надо же, не одна я из девушек его могу по имени называть… Чтобы там не говорил внутренний голос.
— Ожог. Похоже, четвертой степени… — немного подавленно ответила я.
— Тебе не следует себя винить, — сказала Лили. — Ты его толком не знаешь и…
— Ты и сама прекрасно понимаешь, что даже если бы я его увидела впервые, чувство вины с меня бы никто не был вправе снять.
Я вздохнула.
Дальше уроки прошли спокойно. Вы, конечно, и сами прекрасно догадались об этой причине. Джеймс еще не вернулся из крыла, а мне бы хотелось, чтобы уже сегодня он был выписан. Чем больше он там проводил времени, тем хуже становилось мне.
Чувство вины не давало покоя все уроки. Ничего не могла с собой поделать. В конце концов, убеждала себя я, Дамблодор бы не принял на работу плохого целителя, а значит, что Джеймс вернется здоровый. Так или иначе, ему бы пришлось пропустить остальные уроки…как минимум.
Сколько я себя не убеждала, ничего не действовало. Поэтому было приятно отправиться в Общую гостиную Гриффиндора, сесть у камина и приняться за домашнюю работу. Я уже в предвкушении того, как напишу свою лабораторную по Травологии, назвала пароль Полной даме, зашла в гостиную и устроилась поближе к камину, подальше от остальных, как портрет снова открылся.
Послышались крики, восклицания, поздравления, радостные вопли. Я недовольно выглянула из–за спинки кресла, и увидела, как гриффиндорцы–однокурсники окружили Джеймса Поттера. Тот улыбался до ушей и кивал всем поздравителям. Вскоре кто–то притащил невесть откуда (правда, я догадывалась кто, откуда и, самое главное — как) бутылки сливочного пива.
«Было бы из–за чего праздновать… Если так отмечать возвращение каждого однокурсника из больничного крыла, так можно превратиться в больных людей, страдающих алкоголизмом», раздосадованно думала я.
Меня, к счастью, никто не замечал, а я пыталась сосредоточиться.
«Впервые целебные свойства бубонтюбера открыл…»
— Да? Ой, бедненький! — сочувственно сказала какая–то девочка.
«Впервые целебные свойства бубонтюбера откырл…»
— На самом деле, было действительно не приятно. Но ничего особенного ведь не случилось? — сверкая глазами, говорил Поттер.
Я бросила рассерженный взгляд на группу и снова уткнулась в станицы учебника, так как начало предложения я уже раз на десять перечитала.
«Так… его открыл…»
Я провела пальцем по строчкам и, найдя нужное место, окунула перо в чернильницу, и застрочила.
«…от–крыл…»
— Мадам Викури все сделала, как всегда, быстро, — утвердительно и довольно громко озвучил Блэк.
Я рассерженно закрыла книгу, быстрым шагом пересекла гостиную и через минуту хлопнула дверью, ведущую в спальню девочек.
Я лежала на кровати и смотрела в полог. Боже, что со мной творится?
Я раньше никогда не задумывалась над тем, что события, произошедшие в прошлом, могут произойти и в будущем. Прямо де жавю… Взять, хотя бы, гной бубонтюбера. Разве не Симус спросил «Что собирать?», а Стебль не ответила ему «Гной, мистер Финиган, гной». Сейчас все это повторилось… То есть, конечно, если говорить более правильно, то это в девяносто четвертом повторилось то, что сказали Блэк и Джевана Кларк(профессор Травологии).
А взять этот момент. Сейчас там все празднуют, но среди этих людей есть такие, которые со мной не разговаривают. Ведь в девяносто третьем было то же самое!
Как все сложно…
Я шмыгнула носом. Мысли плавно переплыли к Поттеру…
С другой стороны: если бы я отучала себя от всего резкого, то эта проклятая корзина не упала бы на Поттера; он не попал бы в Больничное крыло; не было бы этого шума; самое главное: я бы преспокойно сделала свою лабораторную работу.
Перед глазами всплыла картина: черная ткань мантии скукоживается, кожа под ней краснеет, появляются волдыри…
Я зажмурила глаза изо всех сил, но картина только ярче всплыла перед ними. Тогда я открыла глаза как можно шире и принялась осматривать комнату. Ничего путного не выходило. Пришлось постараться забить голову чем–нибудь другим — не важно чем. Главное — забить.
Например: я заметила, что в гостиной становится тише. Вскоре распахнулась дверь и зашли Лили, Лиза и Шейн.