–Иди, если хочешь, – сказала мать, – мешать тебе мы не будем.
–Поддерживать тоже, – добавил отец и так разошлись их пути. Пешан и до того знал что их семья – это сложение капиталов семей отца и матери, но чтобы настолько равнодушно принят его путь? Впрочем, вскоре началась новая жизнь, и Пешан поступил на обучение, где проявились его истинные черты – черты мятежника.
Он был способен, ужасно способен к целительству, но во многом полагался на интуицию, а не на книги.
–Разрез должен быть вширь, – упрекали его, когда он проводил первую операцию на нищем рыбаке.
–Так будет больше крови, – возражал молодой Пешан, с радостью думая о том, как скривилось бы лицо отца (уже забытое им), если бы он увидел с кем возиться его сын. Нищий рыбак! Подумать страшно.
–В книгах…
–Книги тоже пишут люди! – смеялся Пешан. Он был способен, какой-то природный талант, помноженный на врождённую аккуратность и внимательность, делали его почти лучшим.
Почти – потому что он спорил.
Он спорил! С учениками, с наставниками, с опытными целителями, книгами…
–Надо толочь коренья по отдельности, не смешивая их свойств прежде времени! – утверждал он. – Книга была написана в годы нехватки дров, от того все коренья толкли вместе.
С мятежным учеником связывались всё меньше его собратьев, учить такого было нелегко – он подвергал сомнению всё, задавая один и тот же вопрос:
–Откуда вы можете знать, что так лучше, если не пробовали иного? Мы лечим людей, а не пилим дрова, которые всё равно загорятся.
–Юнец скоро пропадёт, – были уверены целители.
Но юнец не пропал. У него появились свои клиенты, и из числа знати в том числе. Но его методы…
Они оказывались лучше. Не всегда, но в восьми случаях из десяти. Он мог быстрее проводить операции, мог больше охватывать клиентов, он стал богаче и известнее!
Допустимо ли это? да, если бы Пешан остался бы открыт для своей прежней братии, если готов был бы делиться опытом, но он загордился. Он поставил себя выше них и тем породил первого врага – зависть.
А от первого пришёл и второй – непонимание. Целители не значат для счастливых людей, но придёт один такой целитель, заведёт разговор между делом, да упомянет, что целитель Пешан, мол, отступник от целительства и от Неба. Упомянет для того, чтобы этого клиента за собою сохранить, а клиент, в целительстве не знающий, иначе поймёт да передаст совсем по-другому:
–Пешан не так делает.
Да то и другие видят. Пешан не ходит с полной корзиной бутыльков и флакончиков, а посылает потом из дома нужные средства с запиской или слугою как принимать; а когда болит живот Пешан почему-то не живот щупает, а в глаза смотрит, волосы да ногти проверяет.
–Как это связано? – не понимают люди.
И тут же кто-то в толпе вдруг рассказывает:
–А у меня что было, братцы! Ногу отстегнуло. Ну, дураку же понятно, что ногу лечить надо? А этот живот мне начал слушать…
И хохочет толпа, и сам рассказчик громче всех, искренне позабыв про то, что после лекарства – горького и вязкого, данного от живота, вернулась ноге чувствительность и подвижность, и даже объяснил Пешан, что это в животе как-то так легло…
Но оно непонятно.
–А я чего видала! – кричит вдруг в толпе какая-то женщина, привлекая к себе внимание, – что он кости толок куриные да заливал их кровавой водой!
Стонет толпа, непонятно ей всё это.
И является третий враг – домыслы.
Тот, кто не знает, всегда оправдать может, додумать.
–Тьме служит, не Небу!
–Травит нас!
–Души крадёт…
Плетутся слухи, всё плотнее клубок, но может ещё минуло бы, может обошлось, но нет! Пешан снова показал себя мятежником.
***
Случилось всё в проклятую тихую ночь. Вызвали Пешана в дом – и по тому ещё, что слуги клиента были одеты лучше, чем он, и больше на них было золота, чем в доме Пешана, понял он – вызывает его кто-то знатный.
Так и оказалось.
Провели целителя через темноту коридора в комнату. На постели женщина – едва живая, в бессознании.
–Спасите её, – молил человек, оказавшийся за спиной целителя и узнал Пашен его голос – младший сын Короля – принц Вальдес.
Но, конечно, не показал того.
И беглого осмотра хватило, чтобы понять – ни женщина, ни несчастный ребёнок, которым не могла она разродиться, не жильцы.
Долг целителя – сказать правду. Даже ту, которая горька. Особенно ту, что горька. За годы работы Пешан часто сталкивался со смертью, ведь целитель, даже самый могучий, всего лишь человек.