– Сестру Уэса?
– Он говорил, они забрали её, потому что его родители не направили
заявления на лицензию на второго ребёнка.
– Это то, что он рассказал тебе об Элизе?
– Ага.
Шейкс ничего не сказал. Он только выглядел смущённым.
– Но я думал…
– Думал, что?
– Что они получили разрешение. Знаешь, в законе есть исключение на
подобные дела. Потому что Элиза и Уэс…они были близнецами.
– Ого. – Она не знала, что ответить на это.
– Он всегда говорил мне, что…
– Что?
Шейкс бросил прут прочь.
– Ничего. Забудь обо всем, что я сказал, – ответил он, выглядя
нервным.
Она видела его дискомфорт и изменила тему.
– Так что вы, ребята, собираетесь делать после этого?
– После того, как доставим тебя? Вернёмся работать в охрану казино,
думаю. Может быть тогда, они простят старика Уэссона.
Нэт улыбнулась.
–Спасибо за кору.
– Всегда пожалуйста, – сказал Шейкс, отдавая ей честь.
27
ДАРАН ПЫТАЛСЯ ЗАБРАТЬ КАМЕНЬ, и она боролась, но теперь выхода не
было, он глумился над ней и смеялся; она так замёрзла, так замёрзла и ничего
не могла поделать, огня не было, маленькая белая птичка была мертва и
некому ей помочь, некому выбить дверь, она совершенно одна и он отберёт
камень у неё, а потом выбросит её за борт умирать. Она была так зла, очень
сердита, но ничего не могла поделать, ничего, она была слаба и беспомощна,
разъярена и испугана и она звала... кричала… слышался ужасный шум, визг,
вой...
Она очнулась от громкого, пронзительного вопля, эхом отразившегося
от стен каюты. Нэт поборола сонный дурман и увидела Уэса, неподвижно
стоящего посреди комнаты без рубашки, в одних пижамных брюках и
прислушивающегося.
– Что это? – прошептала она. Это был длинный, высокий визг,
неземной призрачный вопль, как звук в её сне. Она замёрзла, так замёрзла,
как и во сне, очень замёрзла. Уэс покачал головой и натянул свитер, она
последовала за ним, когда он вышел из комнаты, чтобы найти остальных
членов
экипажа,
остолбенело
стоящих
снаружи
своих
кают,
прислушивающихся к странному, ужасающему звуку.
– Сирены, – сказал Зедрик треснувшим голосом.
Вопль продолжался, и Нэт подумала, что Зедрик прав, было в этом
звуке что-то, похожее на скорбь и причитание, позже она сравнит его со
стоном матери, потерявшей своего ребёнка, это был жалобный вой боли.
– Плачут, как на похоронах, – сказала Нэт, вспоминая о тщательно
продуманном похоронном обряде, который стал нормой для тех, кто мог себе
его позволить, на котором профессиональные стенальщицы нанимались для
того, чтобы вопить и плакать, рвать на себе волосы, дабы показать уровень
богатства и тяжесть утраты семьи. Чем сложнее представление скорби, тем
дороже. Как и все в настоящее время, эта традиция получила начало в Сиане,
затем распространилась по всему миру. Нэт однажды работала
стенальщицей, шествуя перед гробом хозяина престижного казино; она уже
научилась подделывать сильный плач, несколько капель Нутри, чтобы
вызвать слезы, потом немного воображения: и вот она уже рыдает навзрыд.
Было совсем не трудно подключиться к печали, которую она хранила внутри.
Распорядитель, который нанял её, был впечатлён и предложил ей
постоянную работу гривером, но она покончила с этим. Она была морально
истощена после опыта работы с агентом, который вынул из неё всю душу, не
заботясь о том, что его сотрудники были вынуждены оплачивать стоимость
униформы и жилья из своих крошечных зарплат.
– Она там, – повторил Зедрик и перекрестился. – Идёт за нами.
Даран ударил своего брата по голове.
– Держи себя в руках, мужик! – Он сердито повернулся к Нэт. – Я же
говорил, я говорил вам, что птица призовёт Её! Эта птица – дурной знак!
Даже Шейкс и Фарук выглядели встревоженными, но Уэс
презрительно скривился.
– Сирены – просто очередная страшилка, чтобы держать людей
подальше от воды.
– То, что их никто не видел, ещё не означает, что их не существует, –
угрюмо сказал Зедрик.
– Ты прав, люди слышали лишь крики, – кивнул Уэс. – Сирены – миф,
старый, как это мёртвое море.
– Что они такое? – спросила Нэт.
– Разновидность животного, типа динозавров или лохнесского
чудовища, хотя, это было бы чудом, если бы что-то выжило в этом океане. –
Уэс изобразил, как выпивает стакан воды. – Если бы ты проглатывала по
пинте этой отравленной воды каждый день, ты бы визжала точно также.
Звук продолжал усиливаться, и Нэт подумала, что она могла бы
разобрать слова в этом ужасном шуме, что этот плач имеет какой-то смысл,
что это способ общения, позволяющий послать сообщение через океан.
Внезапно стало тихо, и Нэт затаила дыхание в надежде, что сирена уплывёт.
Звук был таким знакомым...
– А если это не животное, тогда что это? – спросила она.
– Люди. Мёртвые люди. – Объяснил Уэс. – Некоторые говорят, что
сирены – это фантом, скопление духов всех людей, попавших в черные воды.
Души работорговцев, обманутых и брошенных или души рабов, ставших
ненужными своим хозяевам или не получивших хорошую цену на рынках
плоти и выброшенных за борт. Они связаны вместе и прокляты навечно
обитать в мёртвых океанах.
Нэт вздрогнула от этой мысли. Значит сирены – просто ещё один тип
ужастика, за исключением того, что они умеют плавать. Тогда почему у меня
такое чувство, будто она может понять их, будто она чувствует их боль. Она
яростно задрожала, зубы застучали, и она почувствовала себя на грани
обморока.
– Нэт, что с тобой? – Спросил Уэс, поддерживая её, растирая её руки
своими руками и окутывая своими объятиями. – Ты дрожишь... ты должна
вернуться ко сну.
Они застыли, когда воздух наполнился длинными низкими стонами,
отразившимися эхом от холодной воды. Крики увеличились в объёме и
раздавались уже невдалеке, а становились все громче, ближе и ближе.
– Оно здесь, – прошипел Зедрик и тут же с потолка донёсся
оглушительный грохот.
– Что-то ударило корабль, – вскрикнул Фарук.
– Что теперь, – пробормотал Уэс, выпуская Нэт, и побежал к лестнице,
ведущей на верхнюю палубу, что бы посмотреть, что случилось, но был
отброшен назад, когда новый грохот пронёсся по каюте, а затем раздался
звук разрыва – терзающий, ужасный шум, громкий и зловещий, как будто
корабль разрывали на части кусок за куском.
– Что за...
– Судно вздрогнуло, когда первый двигатель остановился, и начало
тяжело перекатываться из стороны в сторону, образуя круговорот. Спустя
минуту второй двигатель внезапно вышел из строя и корабль по инерции
остановился.
– Двигатели! – Закричал Шейкс. Уэс побежал наверх, но Фарук
потащил его обратно.
– Остановись! Мы не знаем, что там!
– Отпусти меня, – сказал Уэс и оттолкнул Фарука.
Нэт последовала за ним вверх по лестнице.
– Отойди! – заорал Уэс.
– Нет. Если там что-то есть, возможно, я смогу помочь.
Уэс покачал головой, но спорить не стал. Они подбежали к палубе
вместе и посмотрели вниз. В кормовой части палубы массивный стальной
люк машинного отделения был брошен вверх тормашками, словно панцирь
черепахи. Другой люк быстро погружался в тёмные воды. Только отверстия
под болты остались там, где люки были сорваны со своих креплений. В
трюме, на правом борту вместо двигателя осталась чёрная дымящаяся