Он тер и тер себя мочалкой до тех пор, пока кожа на его теле не стала пунцовой. Лишь после этого Ленни успокоился и, подойдя к зеркалу, приступил к бритью. Бесстрастно отметив, что сильно похудел, Ленни вышел из ванной и надел новую пижаму. Затем подошел к шкафу с коллекцией и, раздвинув шахматы в стороны, открыл в стенке потайную дверцу.
Ранее Ленни ничего не знал о тайнике, однако теперь об этом даже не задумывался.
Он извлек из тайника упаковку сидатина и набор шприцев, сложил все на постель, аккуратно прикрыл дверцу и подвинул расставленные шахматы на прежнее место.
Вернувшись к тахте, Ленни поудобнее устроился на взбитых подушках и профессиональным движением отбил горлышко ампулы. Наполнив первый шприц, он отложил его в сторону. Потом взялся за остальные и стал наполнять их, пока перед ним не оказалась целая батарея из двадцати заряженных сидатином шприцев.
Схема уколов уже давно была в памяти, и, не медля ни секунды, Ленни начал делать себе инъекции.
Первые четыре укола он сделал в вены на обеих руках, остальные – в мышцы по всему телу. Последние уколы Ленни уже не чувствовал, отбросив пустые шприцы, он сразу же погрузился в глубокий сон.
Время понеслось с немыслимой скоростью. Во время коротких проблесков сознания Ленни слышал треск собственных костей и ощущал конвульсивные сокращения мышц.
Наконец он проснулся и открыл глаза так легко, будто ложился вздремнуть на какие-нибудь полчаса. Поднявшись с тахты, Ленни прислушался к своим внутренним ощущениям – голова была ясная, дыхание без хрипов, сердце билось ровно.
Войдя в свой маленький кабинет и открыв стенной шкаф, он начал выкладывать на пол стопки справочной литературы. Когда дно стенного шкафа обнажилось, Фрозен увидел дверку давнего тайника.
Мобильный аппарат субволновой связи, пара комплектов гражданской одежды, новые документы, кредитные карточки, несколько универсальных ключей, пистолет и две запасные обоймы. Все остальное: пароли, позывные, схемы движений, адреса явочных квартир – все было в памяти.
Ленни быстро скинул ставшую короткой пижаму и оделся в другую одежду, которая была ему впору. Затем взял расческу и аккуратно снял с головы вылезшие старые волосы, вместо которых теперь красовался густой ежик новых волос. Ленни Фрозен больше не был лысым.
Когда все было готово, Ленни надел миниатюрные наушники и связался с «Трестом».
– Говорит агент серии 0-18.
– Минуту, – отозвался дежурный, – я переключу вас на основной коммутатор.
– Говорите, – раздался знакомый голос.
– Здравствуйте, сэр. Лейтенант Мэнсон готов к выполнению задания.
Последовала пауза, затем послышался снова потеплевший голос полковника Кельвина:
– Рад слышать тебя, сынок. У тебя все хорошо, Смышленый?
– Да, сэр.
– У нас никаких изменений нет, поэтому отправляйся по старой схеме. И будь осторожен, сеть вскрыта.
– Я понял, сэр, – ответил лейтенант Мэнсон и отключился.
Разместив устройство связи в потайных карманах куртки, Мэнсон спрятал пистолет за пояс и выпустил рубашку. Затем зашел в ванную и проверил свой внешний вид перед большим зеркалом.
Неожиданно в дверь позвонили.
Мэнсон бросил последний взгляд на свое отражение и пошел открывать.
Нежданным гостем оказалась Франка.
– Ой, здрасьте, – сказала она, смутившись при виде незнакомого человека.
– Вы, наверное, Франка? – изобразив радушие, осведомился Мэнсон.
– Да. А Ленни дома?
– Увы, – развел руками агент Смышленый. – Ленни срочно уехал в Виннисбрук. У него скончался дядя Берк.
– А вы…
– А я брат Ленни. Двоюродный. Меня зовут Сибил де Близер. – Мэнсон широко улыбнулся, надеясь обаять девушку. – Заходите, Франка, выпьем чаю, – не переставая улыбаться, предложил агент Смышленый. Девушку нужно было ликвидировать, но делать это на лестничной площадке он не хотел – соседи могли увидеть это через дверные «глазки».
Симпатичный широкоплечий парень сразу понравился Франке, отсутствие Ленни было очень кстати, но… Что-то в поведении «двоюродного брата» настораживало.
– Раз нет Ленни, я пойду, – наконец сказала Франка. – Передавайте ему привет, и пусть позвонит, когда приедет.
– Обязательно, Франка, но, может быть, – не отступал Мэнсон, – ты все-таки останешься? Тебе будет хорошо со мной, крошка.
Возможно, Франка и поддалась бы на уговоры – заняться любовью с таким шикарным парнем было так заманчиво, – если б не это слово, «крошка». Девушка его терпеть не могла.
– Нет, э, Сибил. Может, в другой раз.
– Извините, Франка, если я был излишне навязчив…
– Извиняю. Всего хорошего. – Девушка повернулась и пошла вниз по лестнице, а лейтенант Мэнсон вытащил пистолет и стал ждать, когда она выйдет из зоны видимости дверных «глазков».
Наконец это случилось, и он поднял пистолет.
Внезапно сумочка выскользнула из рук Франки, она нагнулась, чтобы ее поднять, и в этот момент с угла обрушился довольно приличный кусок штукатурки.
«Надо же, – подумала Франка, – а если бы по голове?»
Уже выйдя на улицу, она продолжала мысленно негодовать против нерадивых домовладельцев, которые берут с жильцов большие деньги, а ремонт в подъездах не делают.
«Эта шлюха родилась в рубашке, не иначе», – решил Мэнсон, возвращая пистолет за пояс. Он поискал выброшенную гильзу и отнес ее в туалет.
Мощная струя подхватила опасное свидетельство и отправила в плавание по бесконечным коллекторам, а Мэнсон захлопнул дверь квартиры и спустился по лестнице.
Глава 10
Гастон Ресар слушал старшего оперативника и кивал головой. По его лицу нельзя было понять, доволен он создавшейся ситуацией или, наоборот, считает ее критической.
– В мусорном ведре найдены двадцать шприцев, на десять миллилитров каждый. Анализ остатков препарата показал, что это сидатин из семейства биодинамиков.
Старший оперативник сделал паузу и посмотрел на Ресара. Тот кивнул.
– В двух шкафах обнаружены потайные полости. Совершенно пустые. В одной следы оружейной смазки. Опрос соседей никаких результатов не дал, зато удалось обнаружить свежий след от пули.
– Где? – оживился Гастон.
– Прямо напротив двери Леннарда Фрозена. Можно сделать вывод, что он в кого-то стрелял, но промахнулся.
– И этот «кто-то» не заявил в полицию?
– Не заявил, сэр. Мы проверяли. Видимо, этот человек был сильно напуган, – предположил оперативник.
– Либо он просто не заметил, что в него стреляли.
– Промахнуться с пяти метров едва ли возможно, сэр.
– И тем не менее он промахнулся, – заключил Ресар и поднялся со стула. – Итак, Праймерс, вражеский агент благополучно скрылся. Моя вина в этом или ваша, мы обсуждать не будем. Пока существует вероятность, что он пойдет по одному из раскрытых нами адресов. Смогут ли ваши люди нейтрализовать этого, э, человека? Кто он, кстати, был по профессии в своей прошлой жизни?
– Аудитор, сэр.
– Отлично. Отныне мы так и будем его называть – Аудитор. Итак, Праймерс, нужны ли вам дополнительные люди? У вас достаточно сил?
– Можно было бы и добавить, сэр, но тогда мы станем слишком заметными.
– В таком случае оставим все как есть. Еще вопросы, Праймерс?
– Никаких, сэр.
– Тогда идите.
Оперативник вышел, а Гастон повернулся к молчаливому гостю.
– Ну и как вам, сэр, это безобразие?
– Да я думаю, что все нормально, Гастон.
– А по-моему, они просто саботажники. Упустить Аудитора, когда он минимум трое суток находился в коме.
– Ты уверен, что он менялся?
– Уверен на сто процентов, сэр. Наличие шприцев и остатки сидатина говорят о факте психоморфоза.
– Необязательно. Он мог колоть сидатин, чтобы восстановиться после тяжелого ранения. Но в нашем случае я с тобой согласен. Это психоморфоз в чистом виде.
– Я боюсь, что ребята Павлева навредят нам, сэр, – заметил Ресар.