Я полезла в аптечку и очень расстроилась, когда не нашла таблеток. Стала припоминать, когда вообще в последний раз их принимала. Последние пару лет выдались спокойными, поэтому сон стал вполне походить на здоровый. Хотя пару месяцев назад я увидела, как на дороге какой-то мужчина сбил щенка и даже не остановился. Тогда перед сном я взяла последнюю таблетку, пообещав себе на следующий день купить новую пачку. Аптечка в моих руках говорит, что обещание выполнено не было. Я стала глазами искать часы. Нет, слишком поздно, ближайшая аптека уже закрылась, а круглосуточная слишком далеко. Ладно, завтра все равно выходной, если не удастся уснуть ночью, то еще целый день впереди.
Съев быстро свой ужин, я легла поудобнее в кровать, настраивая себя на нужный лад. Кот Ёка устроился у меня под боком, я гладила его ушко и думала. Вот, какое мне дело до чужих жизней? Каждый живет как может, и я не имею право кого-то осуждать. Может быть у этой женщины был сегодня сложный день, может быть она поругалась с мужем, может быть проблемы на работе. И сколько бы я не перечисляла в голове, ничто не смогло ее оправдать в моих глазах. Я выключила свет и старалась ни о чем не думать. Спустя какое-то время мое сознание начало проваливаться в пропасть. Я начала засыпать.
* * *
— Мама, я вернулась, — скромно донесся детский голос из коридора.
— Здравтвуй, Анастасия.
На пороге стояла маленькая девочка с большими зелеными глазами. Было видно, что она чего-то боится.
— Анастасия, что с твоим платьем?
— Я его случайно порвала ,— девочка нервно мялась на месте.
— При каких же это обстоятельствах?
— Я... я... я каталась с девочками с горки...
Раздался мгновенный звук удара руки по нежному детскому личику. Девочка сдержала слезы.
— До тебя, Анастасия, сложно донести одну истину: девочкам не позволительно так себя вести, если в жизни они хотят чего-то добиться.
Мать продолжала пристально смотреть в распахнутые детские глаза. После недолгой паузы женщина продолжила:
— Значит, прибегнем к мерам посерьезнее...
— Не-е-т! Прошу, мамочка! — незамедлительно выкрикнула девочка, бросаясь в ноги к женщине. — Я умоляю! Я больше никогда...
— Это не обсуждается, Анастасия. Иди в свою комнату и готовься. Ни один проступок не останется безнаказанным в нашей семье. Так воспитывала моя бабушка мою мать, так воспитывала моя мать меня, так же и я буду воспитывать тебя.
Холод, исходящий от женщины, дал понять Анастасии, что шанса на спасение у нее нет.
Комната в подвале. Нет ни единой лампы. Лишь слегка доносится свет разожженной печи. По середине комнаты стоит металлический стол.
— Ты знаешь, что нужно делать, дорогая.
Хрупкое дитя, еле перебирая ножками, подошла к столу. Если не обращать внимание на треск поленьев в печи, можно было бы услышать, как стучат зубы маленькой Анастасии. Она нехотя сняла с себя платье, забралась на холодный стол и легла на него животом. По ее отточенным движением понятно, что делать такое ей приходилось не в первый раз. Тем временем женщина, надев массивные рукавицы, достала из-за печи металлический стержень — это было клеймо — на конце которого приварена буква «Ж». Пока суровая мать нагревала инструмент, девочка начала тихо хныкать.
— Потерпи, скоро все кончится — женщина достала раскаленный прут, и решительными шагами приблизилась к ребенку.
Знак клейма настолько раскалился, что осветил спину малышки. Сегодня будет поставлена седьмая отметка.
— Ты должна терпеть, Анастасия, ты — женщина.
Комната наполнилась детским визгом. Печать разъедала нежную тонкую кожу, кровь начала бурлить под железом, беспомощное тельце дергалось от боли, но в планах у матери не было отпускать свою дочь.
* * *
— А-а-а-а-а-а-а!
Я вскочила с кровати от нехватки воздуха. В комнате было еще темно, на часах 3:00. Оказавшись на полу, я ощутила, что сердце того гляди выпрыгнет наружу. Я доползла до окна и открыла его настежь. Меня окутала влажная прохлада. На улице шел дождь.
— Так и знала...
Немного успокоившись, я решила зайти на кухню. Залпом глотая ледяную воду из под крана, я поняла, что второго такого кошмара за ночь мне не перенести.