Зурт заслонил солнце прежде, чем путешественники достигли древнего склона, и дальше они передвигались в зловещих сумерках цвета засохшей крови. Вортлюпы, издавая недовольное неземное мычание, карабкались вверх по регулярным уступам ступенчатого берега — свидетельству медленного отступления древних вод. Когда путешественники подошли к пещере, песчаный столб, угрожающе вздымаясь и крутясь, достиг противоположного берега.
Пещера располагалась в тени низкого каменистого утеса с железными прожилками. Вход осыпался грудами оксида железа и темной базальтовой пыли, однако был достаточно велик, чтобы впустить землян с их вьючными животными. Тьма, тяжелая, словно сотканная из черной паутины, обступила их. Путешественники понятия не имели, велика ли пещера, пока Беллман не достал из тюка с пожитками электрический фонарик и не пронзил тьму его лучом.
Фонарик осветил только устье пещеры неопределенного размера — она уходила во мглу, постепенно расширяясь; гладкий пол будто истерли ушедшие воды.
С приходом зурта отверстие пещеры потемнело. Жуткий вой, точно стоны растерянных демонов, наполнил уши путешественников, а атомы песчинок обрушились на них, жаля руки и лица, словно металл, измельченный в порошок.
— Буря продлится по меньшей мере с полчаса, — сказал Беллман. — Зайдем подальше? Вряд ли мы обнаружим там что-то ценное или интересное, но хотя бы убьем время. А можем найти фиолетовые рубины или янтарно-желтые сапфиры, которые в этих пустынных пещерах порой водятся. Поэтому доставайте фонарики и светите на пол и на стены.
Товарищи Беллмана нашли его предложение стоящим. Вортлюпы, в своих чешуйчатых кольчугах нечувствительные к песку, остались у входа, а Чиверс, Беллман и Маспик, лучами фонариков вспарывая густую тьму, тысячелетиями не знавшую света, углубились в расширяющийся зев пещеры.
Здесь было голо и пусто — мертвенная пустота давно заброшенных катакомб. Ни искры, ни малейшего мерцания фонариков не отражалось от ржавых стен и пола. Дорога шла вниз с легким уклоном, а следы воды на стенах располагались на высоте шести-семи футов. Не было никаких сомнений, что тысячелетия назад здесь было ответвление реки. Очищенный от мусора канал походил на циклопический акведук, который мог привести на какой-нибудь субмарсианский Эреб.
Никто из путешественников не отличался богатым воображением или склонностью тревожиться по пустякам. Однако впечатления у всех складывались странные. Снова и снова за завесой таинственной тишины им чудился слабый шепот, как будто внизу, в другом полушарии, вздыхали моря, ушедшие в марсианскую твердь. В воздухе веяло сомнительной сыростью, а лица обдувал почти неощутимый сквозняк. Самым странным в этом букете ароматов был намек на безымянный запах звериного логова, смешанный с особенным духом марсианских жилищ.
— Как думаете, тут кто-то живет? — спросил Маспик, подозрительно принюхиваясь.
— Едва ли, — в свойственной ему резковатой манере бросил Беллман. — Даже дикие вортлюпы избегают Чаура.
— Однако в воздухе явно присутствует сырость, — настаивал Маспик. — А значит, тут есть вода; а там, где вода, там жизнь — и, возможно, в опасной форме.
— У нас револьверы, — сказал Беллман. — Впрочем, сомневаюсь, что они пригодятся, — если только не встретим коллег-золотоискателей с Земли, — цинично добавил он.
— Слушайте, — полушепотом промолвил Чиверс. — Вы что-нибудь слышите, друзья?
Все трое остановились. Откуда-то из мрака впереди раздавался протяжный двусмысленный шум, смущавший слух несочетаемыми составляющими. Резкий шорох и дребезжание, как будто металл волочили по камню, и нечто, напоминающее причмокивание мириад огромных влажных ртов. Затем звук отступил и затих далеко внизу.
— Странно, — неохотно признал Беллман.
— Что это было? — спросил Чиверс. — Одна из чудовищных сороконожек длиной в милю, о которых рассказывают марсиане?
— Нечего слушать местные байки, — упрекнул его Беллман. — Ни один землянин не видел ничего подобного. Многие пещеры глубокого залегания на Марсе тщательно исследованы, и те, что расположены в пустынных регионах вроде Чаура, никогда не знали жизни. Понятия не имею, что может издавать подобный шум, однако в интересах науки я бы сходил и посмотрел.
— Становится жутковато, — сказал Маспик. — Но если вы идете, я с вами.
Оставив споры и обсуждения, все трое двинулись вглубь пещеры. Ровным шагом они шли уже пятнадцать минут и успели отойти от входа по меньшей мере на полмили. Спуск становился круче, как будто они двигались вдоль русла некогда бурного потока. Кроме того, изменилась форма стен: на высоте по обеим сторонам возникли каменные выступы и ниши с колоннами, куда не всегда проникал свет фонариков.