– Я называю эту место «мостиком вздохов», – сказала Расин негромко, но мелодичный голос эхом разнесся по мрачному подземелью. – Он намного старше, чем аналогичное сооружение в Венеции. Послушайте. – Все услышали завывание ветра, напоминающее стоны и вздохи каких-то призраков, которые сливались в заунывный хор и распространялись вокруг, мягко теребя длинные золотистые волосы хозяйки. – Лучше здесь не останавливаться.
Расин быстро перешла через небольшой мостик, освещая путь тусклым светом факела. Скай застыла в нерешительности, но подоспевший Остин подтолкнул ее вперед, туда, где мелькала изящная фигура хозяйки замка. Слабый ветерок теребил края их одежды и подгонял жутковатым завыванием. Им пришлось пройти еще три десятка футов, но иногда казалось, что расстояние составляет несколько миль.
Джо Завала был прирожденным спортсменом и к тому же занимался боксом в колледже, поэтому он легко преодолел это расстояние, твердо ступая по сырому каменному полу. Что же до остальных, им пришлось испытать несколько весьма неприятных минут. Даже охранники во главе с Марселем замедлили шаг и втянули головы в плечи, ясно показывая, что им не по нраву эти служебные обязанности.
Вскоре один из охранников отпер огромную дубовую дверь, и вся процессия перешла из подземелья в большой зал, где воздух был на удивление сухим и пропитанным сильным запахом древесины. В длину помещение составляло не менее двенадцати футов. Расин подошла к невысокой стенке, расположенной между двумя массивными квадратными колоннами, и показала жестом, чтобы остальные следовали за ней.
Все пространство напоминало своей формой амфитеатр с длинными рядами каменных сидений, а впереди открывалась небольшая круглая арена, освещенная множеством факелов. Все сиденья были заняты странными неподвижными фигурами.
Остин с удивлением уставился на арену и на молчаливых зрителей.
– Вы не перестаете удивлять меня, мадам Фошар.
– Знаете, лишь немногие посторонние имели возможность видеть этот склеп. Здесь святая святых древнего рода Фошаров.
Остин заметил, что страх Скай мгновенно сменился профессиональным чувством любопытства.
– Это же точная копия Колизея! – воскликнула она, восхищенно оглядываясь. – Точно такие же колонны, римские арки – все то же самое, кроме, разумеется, размеров.
– В этом нет ничего удивительного, – спокойно отозвалась Расин. – Это действительно уменьшенная копия Колизея, сооруженного измученным ностальгией проконсулом. Когда мои далекие предки искали место для строительства этого замка, они подумали, что, если построить дом на месте, где гладиаторы проливали свою кровь, это укрепит воинственный дух рода. Правда, далекие пращуры несколько модифицировали это здание и создали прекрасную систему естественной вентиляции, которая обеспечивает поступление свежего воздуха, но во всем остальном они сохранили верность традиции.
Остин был настолько поражен видом этого склепа, что ожидал услышать приглушенные голоса зрителей, покашливание или чиханье. Мертвая тишина казалась ему неестественной.
– Кто эти люди? – спросил он Расин.
– Если позволите, я представлю вас, – произнесла она и стала спускаться в амфитеатр по каменным ступенькам.
На самом нижнем уровне охранник открыл перед ними металлическую решетку, и вся группа вошла в темный узкий коридор. Расин объяснила, что именно по этому коридору проходили гладиаторы и другие участники массовых представлений. Узкий проход вывел их на край арены, пол которой был покрыт толстым слоем белого песка.
Посреди арены возвышался мраморный помост высотой примерно пять футов, на прямоугольную вершину которого вели каменные ступеньки. Остин с изумлением вглядывался в лица стражников – те выстроились по периметру арены, – когда услышал рядом с собой сдавленный возглас Скай. Она не отпускала его руку с тех пор, как пленники прошли по мостику. Сдавив его пальцы, Скай уставилась куда-то в зал. Остин проследил ее взгляд и посмотрел на первый ряд сидений. Желтый свет факелов выделял из темноты сморщенные лица и кости тех, кто заполнял все места в этом жутком амфитеатре. Это были мумифицированные тела.
– Ничего страшного, – успокоил ее Остин. – Они уже не представляют для нас опасности.
Завала тоже был поражен зрелищем.
– Это же огромная гробница, – прошептал он.
– Да, трудно представить себя выступающим перед этой живой публикой, – усмехнулся Остин и повернулся к мадам Фошар: – Джо прав, святая святых вашего рода представляет собой своеобразный мавзолей.
– Напротив, – решительно возразила Расин. – Именно здесь, на этом самом подиуме, я бросила вызов Жюлю в 1914 году. И здесь же он клялся нам всем, что будет неукоснительно соблюдать наказы семейного совета. Если бы Эмиль не натворил глупостей, я поместила бы тело брата на свободное место в амфитеатре, чтобы он мог воочию убедиться в моем триумфе.
Остин живо представил себе, как брат мадам Фошар разъясняет всем этим мумиям смысл своего благородного поступка.
– Должен признать необыкновенное мужество вашего брата Жюля, который посмел восстать против жестокого клана, – тихо сказал он.
Расин проигнорировала его замечание, повернулась на каблуках, как заправская балерина, привыкшая к столь странной аудитории, и показала рукой на нескольких членов рода, которые, по ее словам, отвергли притязания Жюля много лет назад.
– Простите, если я не очень хорошо разглядел, – осторожно заметил Остин, – но на их лицах такое выражение… Кажется, они так и не смогли смириться с предательством вашего брата.
– Жюль не просто предал нас, он выступил против истории нашего рода, насчитывающей пять тысяч лет! Когда Фошары попали во Францию вместе с крестоносцами, то принесли с собой останки всех умерших предков, чтобы те всегда были вместе с живыми.
– Нужно ли было проходить через такие испытания, чтобы поместить здесь эти обтянутые кожей кости?
– Наша семья всегда мечтала о вечной жизни. Как и древние египтяне, Фошары верили, что, если сохранить тело, жизнь рано или поздно снова вернется в него. Мумификация является самым первым и самым грубым способом бальзамирования тела и предвосхитила современную криогенную технику. Первые мастера этого дела использовали сосновую смолу, а не жидкий кислород, как сейчас. – Расин посмотрела поверх плеча Остина. – Я вижу, стали прибывать наши гости. Думаю, можно приступать к церемонии.
Арену стали заполнять похожие на призраков люди в белых одеждах, разделенные на две равные группы – мужчин и женщин. Их было около двух дюжин, а сморщенные бледные лица создавали впечатление, что эти «гости» моложе расположенных здесь мумий всего лишь на несколько десятков лет. Они по очереди подходили к мадам Фошар, смиренно целовали ей руку и выстраивались в круг по периметру арены.
– Вы уже знакомы со многими из них, – сообщила Расин Остину. – Видели их на моем костюмированном балу. Это наследники старых семей – производителей оружия.
– В костюмах они выглядели намного лучше, – ухмыльнулся Остин.
– Превратности судьбы не щадят никого, но скоро они станут элитой и вместе со мной будут править миром. А Марсель позаботится о создании нашей личной армии.
Остин громко рассмеялся, и все гости повернулись к нему.
– Значит, этот безумный спектакль вы затеяли только ради установления господства над миром? – спросил он.
В глазах Расин плескалась холодная ярость.
– Вам это кажется смешным? – процедила она сквозь зубы.
– Вы далеко не первая сумасшедшая, которая мечтает о господстве над миром, – заметил он. – До вас были Чингисхан и Гитлер, но вы же знаете, чем все закончилось, – массовым кровопролитием, не более того.
Расин взяла себя в руки.
– Представьте себе, каким мог бы быть современный мир, если бы они были бессмертными.
– Не думаю, что большинство людей хотели бы жить в таком мире.
– Вы ошибаетесь. Достоевский был прав, когда говорил, что человечество всегда будет стремиться к тому, чтобы найти себе нового кумира, которому можно было бы поклоняться. Когда весь мир затянет вонючей болотной тиной, люди будут встречать нас как спасителей. Не сомневаюсь, что в агентстве НАПИ есть специалисты, которые уже обратили внимание на те океанские водоросли, которые распространяются по всему миру, как зеленая раковая опухоль.