— Пожалуйста, — умоляю я.
— Ты сломал меня, — она оборачивается ко мне. — А я любила тебя больше, чем когда-либо кого-то любила, — она захлопывает дверь, оставляя меня на верхней ступеньке, как Ромео. Потерянного и полностью разбитого.
— Я тоже, — шепчу я себе под нос. Добравшись до машины, я опускаю лоб на руль. Я бью по рулю кулаком, снова открывая старые раны. Когда я поднимаю голову, чтобы завести машину, на улице уже темно.
ГЛАВА 32
ВАЙОЛЕТ
Я утопаю в своем месте на потертом диване. Теперь в нем есть постоянная вмятина, потому что за последние двенадцать часов я почти не вставала с него. Мой вспыльчивый лучший друг мгновенно подлетает ко мне из-за кухонного стола.
— Что этот придурок сказал? — спрашивает он, нервно расхаживая взад и вперед передо мной.
Я качаю головой.
— У меня нет сил говорить об этом, — отвечаю безо всяких эмоций.
— Вайолет, я клянусь, если он сказал что-то глупое… — он размахивает руками в воздухе.
— Мне просто нужно время, чтобы все обдумать, — я распрямляю плечи.
— Он все объяснил? Самое главное, почему он вел себя как идиот в баре? — Лицо Хартли багровое. Он продолжает метаться из стороны в сторону, усиливая мою тревогу с каждым шагом.
— Мне не нужны все детали, чтобы понять, что он солгал, а я больше не могу это терпеть, — мои тщательно возведенные стены поднимаются вновь, буквально на глазах. Райан сумел разрушить их до такого состояния, что я едва себя узнавала. Я давно усвоила, что люди чаще уходят, чем остаются. Будь то смерть или побег, Хартли — мой единственный постоянный человек. Я думала, Райан станет исключением, но ошиблась.
— Об этом повсюду пишут, Ви. Он делал ставки на наши игры, — Хартли тоже ранен. Он не признается, но его дружба с Райаном становилась крепче. Для него верность — это все, а команда значит для него больше, чем что-либо.
— Я видела это по телевизору в баре прошлой ночью, пока пыталась заставить его рассказать, что происходит, — объясняю я.
— Это ужасно. Его больше не допустят к игре, нигде, — Хартли подтверждает то, что я уже знала в глубине души.
— Он сделал это ради нее, — я пытаюсь защитить Райана, хотя безмерно злюсь на человека, который разбил мне сердце всего несколько часов назад.
— Ради кого?
— Ради его мамы, — мои глаза встречаются с глазами Хартли.
— О чем ты говоришь? — Хартли выглядит сбитым с толку, и я его понимаю, но это не моя история, чтобы рассказывать.
— Это не мое дело раскрывать его тайны, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не сделал бы этого, если бы у него не было другого выхода.
— Никакая причина не оправдывает то, что он сделал с командой. Он разрушил свою карьеру и подвел нас, — Хартли плюхается рядом со мной и проводит пальцами по волосам. Его взгляд становится диким. Зрачки расширены от гнева.
— Ты прав. Я бы хотела знать больше, но внутреннее чувство подсказывает мне, что за этим кроется нечто большее, — говорю я. — Я не могу видеть его сейчас, — глаза наполняются слезами. Моя кожа пересохла и стала грубой от бесконечных слез прошлой ночью. — Все, что я чувствую, это предательство.
— Иди сюда, — Хартли обнимает меня крепко, как отец, если бы он у меня был. Я рыдаю у него на груди, пока из меня не выходит всё. Последнее, что я помню, — это как засыпаю рядом с лучшим другом, завернувшись в мое любимое пушистое одеяло.
Мои глаза медленно открываются, и я тру их, прогоняя остатки сна. Мне удалось немного поспать, но я всё равно решила пропустить занятия. Мне нужен хотя бы один день, чтобы восстановиться после урагана, который обрушился на меня в эти выходные. И я точно не хочу видеть Райана на наших занятиях в понедельник. Я знаю, что нам придется снова поговорить, но я не готова увидеть человека, которого так сильно любила, лицом к лицу. Предательство словно выгравировано у меня в сердце, но мысли всё равно возвращаются к «а что если».
А что если это был его единственный выход?
А что если его мама больна сильнее, чем он дал понять?
Почему он не мог рассказать мне?
Мое подсознание всё еще пытается найти оправдание для него, но сердце разрывается от его слов и поступков. Я думала, мы с ним нашли друг друга. Он подарил мне веру в семью впервые за всю мою жизнь, и теперь это исчезло. Именно поэтому я больше не могу этого вынести. Я уже потеряла одну семью, и это чуть не свело меня в могилу.
Лиза пишет, что зайдет ко мне после занятий. Это дает мне три часа, чтобы погрузиться в жалость к себе. Я решаю включить Тейлор Свифт и быстро составляю плейлист из любимых грустных песен: My Tears Ricochet, Champagne Problems, So Long, London, Exile, loml и All Too Well. Я не планирую покидать этот диван в ближайшее время.