— Ты совершенно не бездарен, не слаб и уж точно не ничтожен. Все, кто тебе это внушил, наверняка сами в душе ничтожества. — положив руки на плечи юноши, Вэй Лун говорил твёрдо и от всего сердца, видя в том большой потенциал. — Прошу, не наговаривай на себя, иначе мне будет грустно от данных слов.
У юноши с детва имелась особенность определять в людях зло и добро лишь по их глазам. В зрачках Ли Юнхэна он видел безграничный свет, который не желал потухать, как бы его не пытались потушить тьмой. Такие глаза Вэй Лун никогда не встречал, и даже у любимого дяди они оказались с пустотой и мраком, не сильным, но заметным. Сам Вэй Лун считал свои глаза слегка запачканные песком злой семьи и равнодушием окружающих, из-за чего юноша не желал жить с людьми, но всё ещё хотел им помогать.
Солнце уже почти ушло за горизонт, но всё ещё освещало помещение красным светом, который отражался в радужках двух юношей, смотрящих друг на друга в упор. По щеке Ли Юнхэна вновь потекла слеза, заставив Вэй Луна убрать руки, подумав, что мальчишке стали неприятные его слова. Каждый понимает чужую речь как сам считает нужным, потому юноша привык к тому, что его слов кувыркают в разные стороны, не слыша сути и не желая её принимать.
Но, в этот раз он ошибся, и ребёнок понял всё в точности так, как как это было сказано.
— С этого дня этот ученик клянётся во что бы то ни стало защищать и оберегать шисюна! — подскочив на ноги, гордо и громко произнёс Ли Юнхэн, говоря намного уверенней, чем раньше, — Отныне это тело и душа целиком и полностью принадлежит шисюну! — положив руку на грудь, парнишка словно давал клятву.
От столь уверенных и громких слов Вэй Лун округлил свои зелёные глаза. Юноше всего 14 лет. Он так мал и наивен, что данные слова звучали более смешными, нежели серьёзными. Умилившись столь дивной картиной, парень встал на ноги, будучи на голову выше Ли Юнхэна. Рука сама потянулась к макушке мальчишки, желая потрепать его мягкие волосы за поднятое от добрый слов настроение. Вэй Лун давно не улыбался на столько искренни, столько же не слыша в свой адрес хороших слов.
— А-Ли, ты такой милый, — с лучезарной улыбкой произнёс парень, но, заметив, как юноша раскрыл от удивления рот, тут же поправился, — Ох, прости, не буду тебя так звать. Это дядюшка всегда называл меня А-Вэй, поэтому это прозвище всегда казалось мне приятным, но если ты не хочешь…
— Хочу! — громко крикнул недавно тихий парнишка, отчего Вэй Лун и вовсе расплылся в улыбке и по-доброму рассмеялся, впервые со смерти дяди ощущая себя с кем-то столь расслабленным и счастливым. И не он один…
Часть 3. Новые чувства дают нам новые возможности.
Идя по тропе на урок духовного просвещения, Вэй Лун сонно зевал, так как всю ночь его духовное ядро болело, мешая хозяину заснуть. Его волновало своё здоровье, но он не мог обратиться к здешнему целителю, ведь тот явно определит недуг ученика и расскажет всё учителю.
Истощение от алхимии отличается усталостью после использования духовной силы, отчего тайна Вэй Луна станет всем открыта, а он этого очень не хотел. Почти дойдя до храма, в котором ученики учились медитировать, юноша увидел толпу ребят, а затем до его ушей дошёл противный голос старших шисюнов.
— Мелкий ублюдок! Да как ты посмел опозорить нас перед учителем!?
— Смешно тебе было, да? Так давай вместе посмеёмся!
Старшие ученики оказались недовольными тем, что их наказали из-за ненавистного мальчишки, и их злость не заставила себя долго ждать. Бедного Ли Юнхэна пихали, как игрушку, из рук в руки, роняя и снова поднимая, чтобы вновь причинить боль.
Все вокруг просто таращились на страшное зрелище, а некоторые и усмехались, явно радуясь тому, что не оказались на его месте. Увидев, кого бьют, Вэй Лун не думая вышел вперёд, перехватив мальчишку у Ку Муна, когда тот чуть не зарядил ему очередной удар.
Недавние крики и смех исчезли, словно вспышка. Все ученики оказались крайне удивлены появившемуся юноше, обычно не ввязывавшегося в передряги. Вэй Лун и сам не ожидал от себя такой смелости. Он никогда особо не выделялся, и не хотел начинать, но не мог позволить издевательствам продолжаться. Тем более над Ли Юнхэном.
— Шисюн Вэй, ты чего? — спросил один из учеников, говоря достаточно вежливо, а не как пару секунд назад.