В последние минуты жизни дядюшки, тот попросил дать племяннику слова, что он не будет жить себе во вред, всегда выбирая свой путь, а не данный ему какой-то судьбой. Услышав согласие юноши, дядюшка дал ему собственные целебные издания, которые он собирал всю жизнь из разных уголков мира. Это настоящее сокровище для Целителей, потому Вэй Лун тщательно скрыл подарок, несмотря ни на что желая изучить его от и до, хотя бы в память о дорогом человеке, давший ему ту заботу и любовь, которую не соизволили предоставить другие члены семьи.
Сёстры и мачехи говорили с ним уважительно, но лицемерно, за глазами поливая парня грязью, пуская слухи о том, что он ни на что не способен. Вэй Цзянь – отец мальчика, вечно сидел в главном дворце, выходя оттуда лишь пару раз в месяц, и то не навещая сына, а своих жён или наложниц. К сыну мужчина приходил лишь для того, чтобы узнать уровень его самосовершенствования, и поняв, что он плох, Император смог договориться со Школой святого лотоса, где отныне Вэй Лун должен учиться до двадцати одного года, после вернувшись домой и стать примерным наследником, которому не стыдно будет отдавать такое большое Царство.
Возможно, отец боялся за сына, потому и не позволял ему приближаться к целебной алхимии, зная, что единицы целителей получают бессмертие. Но не только это волновало Императора Вэя. Всё же у него имелся только один наследник и три дочери. Своего семени он лишился в борьбе, после рождения младшей сестры. Поэтому Вэй Луну было суждено занять его место, став следующим Императором Царства Лошуй. Казалось бы, такая честь, о которой мечтают почти все, вот только юноша не входил в это число.
Найдя подходящее место, юноша некоторое время сидел в позе лотоса, после чего достал из-за рукава небольшой кинжал, который был прикреплён к руке, проведя лезвием по ладони. Ощутив жжение, Вэй Лун сморщился, но потом сосредоточил свою энергию Ци и принялся заживлять собственную рану. Кроме как на себе, парню ненаком использовать алхимию, поэтому приходится идти на крайние меры.
Закончив с лечением, Вэй Лун смотрел на свою целую ладонь, вот только не ощущал радости. Те заклинатели, которые прошли пик просвещения алхимии, получив почётное звание «Целитель», не могли лечить себя или других целителей. Это являлось неким изъяном лекарей и причиной их вымирания. Всё же в мире мало дураков, готовых потратить свою жизнь на помощь чужим душам, в итоге не в силах помочь самому себе.
Отчего-то Вэй Луна никогда не заботил данный изъян. Парень считал себя достаточно способным для того, чтобы не попасть под удар, и достаточно умным, дабы не влезать в передряги. Лишь подумав о своём уме, он услышал какие-то звуки, спустя мгновения ставшие противным шумом в ушах.
— Какой слабак.
— Позор для школы!
— Тебе надо больше тренировать шиди. А ну-ка всыпьте ему ещё раз. И посильней!
Даже не поворачивая головы, Вэй Лун понял, кто нарушил его покой. «Старший ученик» со своей шайкой. По мнению юноши, Ку Мун, старше Вэй Луна на год, не обладал выдающимися способностями и был назначен на роль старшего ученика лишь из-за лести и подлизывания к учителю.
За Ку Муном, как за хвостом, ходило пятеро учеников, желающих погреться под благоволением учителя, держась возле его верного пса. Как-то старший ученик предложил Вэй Луну вступить в его команду, словно протягивая руку помощи одиночке, но юноша отказался, не желая вообще быть на чьей-либо стороне, кроме своей. Этим он явно задел гордость парня, и с тех пор к Вэй Луну никто и на метр не подходил по велению Ку Муна. Парень считал, что сделал выскочку изгоем, но в итоге лишь избавил его от проблем, очень сильно подсобив.
А вот тот, кто лежал на земле, не успевая встать из-за ударов учеников, прибыл всего пару месяцев назад, но уже имел самое низшее положение. Вэй Лун не знал имя паренька, но слышал, что его подобрал глава школы, попросив учителя сделать из него ученика его пика.
Юноша не знал подробностей событий, но даже слепому было видно, с какой предвзятостью и отвращением Цян Шэнь относился к новому ученику, не имеющего за плечами ни гроша. На тренировках парню часто доставалось по самое не хочу, а по имени его никто не звал, обращаясь лишь «Эй, ты», «Придурок», «Слабак» или «Шиди», но последнее лишь с издёвкой, так как никто на пике Цян не считал нового ученика своим младшим братом.
И всë же, несмотря на всë то насилие, что он перенëс, юноша всем своим видом показывал, что достоин именоваться учеником великой школы, упорно тренируясь и никогда ни на что не жалуясь, как бы плохо и больно ему не было.