Из-за сильного взрыва вокруг летало тëмное облако, а вместе с ним и чëрное пламя демонической энергии, скрывающее людей от врагов, ожидавших второго нападения. Сейчас они словно находятся в очень хрупком укрытии, с минуты на минуту оказавшись лицом перед врагами, будучи беззащитными. Троице нужно скорее убегать, но состояние демоницы не позволяло ей даже ползти, ни то что ходить...
— Юн Юймин, держись! — крикнул юноша, собрав в свои ладони алхимию. — Ли Юнхэн, вытащи это! — приказал он, на что стоящий позади шиди тут же подчинился, освободив девушку от железной трубы, но этим лишь открыл большую рану, заставив демоницу хрипеть, — Юн Юймин, только не теряй сознание. Я тебя спасу, я…
— Я хотела… сказать ему… — с губ демоницы струёй пошла кровь, но она не замолчала, — Что всегда… считала его… своим родным дедушкой…
Несмотря на ужасное состояние, Юн Юймин выглядела умиротворённой и готовой умирать, словно уже понимала неизбежность смерти и не видела смысла в жизни. А вот юноша, напротив, оказался с этим категорически не согласен, будучи бледным и напуганным, точно перед ним лежала сама смерть. Его смерть.
Руки заклинателя тряслись, и как бы он не пытался сосредоточиться, но воспоминания о дорогой девушки дурманили разум. Видеть ту, что вызывала в нём улыбку и радость, в луже собственной крови было невыносимой пыткой. На глазах Вэй Луна появились слёзы, которые он старательно игнорировал, продолжая впускать в девушку свои духовные потоки целебной энергии, совсем забыв о главном правиле алхимика – всегда быть спокойным. Но как можно сохранять спокойствие при таком ужасе? Вэй Лун этого не знал, совершив серьёзную ошибку.
Всего секунда и тело демоницы, как шарик, взорвалось, превратившись в кровавое месиво. Вэй Лун сидел на коленях в полном потрясении и не понимании происходящего. Парень действительно не мог осознать реальность, начав считать всё происходящее лишь дурным кошмаром.
Из-за чрезмерного переживания и волнения, Вэй Лун не попал по нужным каналам, вместо помощи закончив мучение Юн Юймин разрывом её плоти. Это самая страшная ошибка, которую может совершить алхимик. Но она же и самая частая. Сохранять спокойствие в безумное время – это не дар, а приобретённый опыт и труд, который достигается большим упорством и старанием. Вэй Лун был очень далёк от этого приобретения, решив взять судьбу в свои неумелые руки, окончательно сломав то, что было ему так дорого.
В глазах юноши плыло. Его руки и тело оказались в крови той, кто спас ему жизнь и стала близка. Той, кто лишь улыбкой могла развеять всю тоску юноши. Той, которой за добро парень отплатил разрывом тела....
— Шисюн, уходим, — попытавшись поднять юношу, Ли Юнхэн получил от него отпор.
— Нет! Я… Я всё исправлю! — сев возле кровавого месива, Вэй Лун словно обезумил, принявшись создавать в своих руках алхимию и прикладывать её к остаткам демоницы.
— Шисюн…
— Я всё исправлю, я…
— Шисюн, — перехватив руки юноши, Ли Юнхэн повернул его к себе, с горечью покачав головой, — Тут уже ничего не исправишь…
Услышав слова шиди, парень опустил взгляд на свои кровавые руки. Впервые юноша видел столько крови. Особенно на себе. Ощутив разрыв души, Вэй Лун горько зарыдал. Зарыдал так, словно весь его мир в миг разрушился, и лежащее разорванное тело стало подтверждением его ошибки, которую он уже никогда не испавит. Он уже ничего не исправит.
— Я всё испортил…
Поняв, что шисюн не в состоянии идти сам, а демоны вот-вот могу напасть на них, Ли Юнхэн взял его на руки, унеся от ужаса, который парню уже никогда не дано забыть.
Часть 13. Бутоны раскрываются не в солнечные, а лишь в самые пасмурные дни.
Как ребята выбрались из города демонов и добрались до школы Белого лотоса, Вэй Лун не помнил. Он почти всё время терял сознание, находясь в ужасном стрессе и обессиливании. Лишь изредка зелёные глаза парня приоткрывались, и каждый раз до его ушей доходил взволнованный голос шиди.
— Шисюн!
Вэй Лун слабо ощущал, что они скачут на лошади.
— Шисюн.
Парень чувствовал, как его садят на что-то прохладное, трогая всё тело, но настолько осторожно и бережно, словно от одного сильного нажатия хрупкое тело юноши расколется, как тончайшие осколки.
— Шисюн....
Вэй Лун пришёл в себя лишь через три дня. Хотя, «пришёл в себя» — это было слишком громко сказано. Парень выглядел бледно, а его необычно светло-зелёные глаза казались столь пустыми, что даже ученики не решались подойти и узнать в чём дело. Юноша словно полностью опустел, потеряв душу, оставив лишь свою оболочку.