— Я должен пойти в Царство Чжэнъян.
Ли Юнхэн приостановил свои действия, обернувшись на парня. В комнате повисла неуютная тишина. Казалось, шиди хочет возразить на желание шисюна, но не смеет этого делать.
— Ты ещё слаб и…
— Я уже два месяца восстанавливаю тело. Оно более, чем в норме. Лучше уже не будет, — с некой грустью изрёк юноша, зная, что левая нога отныне всегда будет напоминать ему об ужасах в туманном городе, — Тебе не обязательно идти со мной, и…
— Шисюн, не говори глупости. Куда ты, туда и я, — присев рядом, Ли Юнхэн лишь улыбкой давал понять, что спорить с ним бесполезно. Куда пойдёт шисюн, туда и он.
— Тогда, отправляемся завтра на рассвете.
— Хорошо, — уверенно изрёк парень, позади сжав кулаки, дабы дорогой человек не заметил, о чём он думает на самом деле.
***
Оставить шиди у ворот, а самому идти в царство – стало достаточно проблемной задачей. Вэй Лун не хотел брать юношу на тяжëлый разговор с отцом, зная, насколько он будет неприятен. Ли Юнхэн явно разозлился на шисюна, но не смел ему перечить, потому остался послушно ждать дорогого человека у дерева, словно бродячий пёс.
В царстве все знали молодого господина, потому быстро оказали ему почётный приём, отведя к самому Императору, который, несмотря на помятый вид сына, даже не привстал с трона, с равнодушием взирая на паренька в лохмотьях.
— Сколько раз ты ещё будешь умирать и снова воскресать?
Данные слова произнеслись с обычным для Императора Вэя холодом. Мужчина явно уже надеялся, что на этот раз наследник сгинул с концами, но нет, он снова явился на его порог.
— На этот раз последний. — ровным голосом ответил Вэй Лун, смотря в пол.
— Благо небесам, я уже вновь хотел начать иска…
— Отец, я буду целителем. — перебил речь Императора юноша, наконец, заставив того встать. Вот только не для помощи, а от гнева, наполнивший душу мужчины всего из-за пары слов.
— Опять ты об этой чуши? — после этих слов все слуги вышли из комнаты, лишь по взгляду мужчины понимая: кто остался, тот с жизнью расстался, — Сколько раз тебе говорить о том, что целители – это лишь подручный материал. Живые бинты для людей! Ты не будешь позорить моё имя и…
— Поздно. — вновь перебил отца сын, показав в руке духовную энергию целителя, но не она заставила Вэй Цзяня широко раскрыть глаза, а то, что появилось на лбу юноши, — Я уже стал целителем.
Некоторое время в комнате стояла гробовая тишина. Несколько минут мужчина без слов пялился на сына, словно о чём-то вспоминая. Сделав два шага в сторону, а затем подойдя к юноше, Вэй Цзянь вдруг развернулся и ударил его по щеке, свалив с ног. Не успел Вэй Лун и секунды пробыть на полу, как его схватили за шиворот. Император принялся тормошить парня словно куклу, которая даже не пыталась сопротивляться.
— Мелкое ничтожество! Да как ты посмел?! — крики мужчины звенели в ушах Вэй Луна, но лицо его оставалось по-прежнему невозмутимым, — Никто не должен об этом узнать, ты меня понял?! Никто не…
— Как и о том, что моя мать тоже была алхимиком?!
Слова сына заставили отца заткнуться и отпустить его. От злости лицо Вэй Цзяня покраснело, но услышав слова юноши о бывшей жене, Император словно побледнел, а его лицо искривилось.
— Она выбрала неверный путь. Эта была её ошибка, о которой она жалела всю жизнь. — после долгого молчания мужчина всё же решил заговорить, — Как думаешь, почему твой дорогой дядюшка не рассказывал тебе об этом? — словно задав вопрос в воздух, Вэй Цзянь сам же ответил на него, — Да потому, что целительство очень опасно и владеть им могут далеко не все. Она хотела, но не смогла, в итоге погубив ни одну жизнь, став тёмным алхимиком!
Вэй Лун сжал кулаки. Чёрными алхимиками считаются те, кто вопреки всем правилам испачкал свои руки кровью, лично пожелав кому-то смерти. Но не только это. Перестав старательно изучать основы лечения, чëрные алхимики используют ужасные ритуалы, от которых одни могут поправиться, а вторые век не найти покоя из-за разорванной души. Тёмная алхимия проста в использовании, и выучить её не составляет труда, потому-то многие и избирают её, считая допустимой нормой. Но это не так… У истинного алхимика руки должны быть чисты, как и душа. Если же что-то из этого запятнано, то мудрый целитель должен отречься от своего призвания и вопреки всему отказаться от дальнейшего лечения кого-либо, но не все готовы идти на такой шаг, всё больше загоняя свою душу в безрассветную тьму.
В мире ведётся отлов тёмных алхимиках. Они признаются врагами своих рас, и их подвергают смертной казни. Всё же люди и демоны сами выбирают столь ужасный путь, идя по нему вопреки смертям других. Это недопустимые действия для целителей.