— Какой же ты идиот. — покачал головой мужчина, положив ладонь на лицо, дабы утихомирить внутренний гнев, — Желаешь стать бродячим целителем и лечить бедняков, сам при этом живя на улице? Это ведь унизительно! Они живут на помойках и питаются объедками! Целителей никто не ценит, и если ты сейчас же не упадёшь к моим ногам с извинениями и клятвой больше никогда даже не думать о столь ужасной глупости, то… — как не в себя тараторил мужчина, что аж слюни текли ручьём. Впервые Вэй Цзянь оказался настолько взбешён, — Я заберу твою фамилию, с позором изгнав тебя. Ты навечно будешь запачкан грязью предателя!
Император Вэй кричал как никогда раньше. Стоящий неподалëку стол оказался опрокинут его духовной силой. А в комнате так и витал запах дурной энергии, выходящей из человека в период ужасающей злости. Сейчас Вэй Лун должен был чувствовать страх от потери всего. Но он его не чувствовал.
Всё это место не было дорогим или родным для юноши. Единственный человек, к которому он хотел бы вернуться из семьи, уже мëртв. Стены не грели тёплыми воспоминаниями. Люди вокруг не заставляли сердце биться чаще. Нет, это место никогда не было для Вэй Луна родным, и он ничего не терял, покуда никогда его и не имел.
— Прощайте, Император Вэй. — сделав поклон, юноша спокойно пошёл прочь.
Мужчина у трона некоторое время с глубочайшем удивлением смотрел на уходящую фигуру, не веря в его решение. Вэй Цзянь явно ожидал совершенно иного исхода событий, позабыв, что его сын вырос и вырос без его участия. Открыв двери и сделав шаг за порог, парень без труда увернулся от летящей книги, брошенной в него отцом.
— Лучше бы ты умер в тот раз, чем так опозорить меня! — грозно кричал мужчина, — Ты позорище семьи Вэй! Я, Император Вэй Цзянь, изгоняю тебя из царства. Больше у тебя нет дома!
Крики Императора разошлись по всему царству. Теперь каждый знал, что на самом деле отце думает о своём наследнике.
— Здесь у меня его никогда и не было, — безмятежно подняв книгу, Вэй Лун удивился, ведь это было ничто иное, как целебное пособие, которое он когда-то сам переписывал, но которое отец заставил сжечь.
Одна книга осталась, и почему-то мужчина сохранил её. Возможно, этим отец хотел показать, как его сын поступает неправильно, бросая тех, кто думал о нём. Но слишком поздно. Одной частичкой заботы невозможно вернуть годы равнодушия и холода. Для маленького огонька там просто нет места.
Не став больше ничего говорить, юноша пошёл прочь, в руке сжигая свою старую жизнь, зная, что с этого дня у него начинается своя дорога, с новым именем, с новой дорогой, с новой целью, но без кого-либо дорогого...
Часть 19. Начало нового пути.
— Шисюн!
Ли Юнхэн увидел своего дорогого человека, ещё когда тот только вышел за пределы дворца. Соскочив с места, юноша бросился к Вэй Луну, сначала обрадовавшись их встрече, словно они не виделись годы, но затем резко остановился всего в трёх шагах от парня, заметив на его лице сиреневый отпечаток.
— Кто? — столь пронзительно холодный голос совсем не присущ такому милому юноше, но всё же именно из его рта произнеслось ледяное слово.
— Для меня этот человек уже никто, — бегло бросил Вэй Лун, но, заметив горящие ненавистью глаза шиди, положил на его голову руку, потрепав, как большого щенка, — Всё хорошо. Мне совсем не больно.
— Шисюн всегда говорит, что всё хорошо, даже когда это не так, — с обиженным видом проговорил Ли Юнхэн, но уже не таким холодным тоном. Казалось, тëплая рука юноши растопила его злость.
Вэй Лун слегка улыбнулся своему другу. Такому наивному и доброму. Ли Юнхэн отличался от всех, кого когда-либо знал парень. Он был особенным. В голове юноши пронеслось множество воспоминаний их душевных разговоров, комфортных времяпрепровождений, клятв и желаний о будущей жизни.
Вспомнив о том, как они сидели на берегу реки и рассказывали друг другу о своих мечтах, Вэй Лун остановил свою ладонь. Рука парня упала с головы шиди, отчего тот сразу же выпрямился и напрягся, словно его облили ледяной водой.
— Я ухожу в медитацию. — слишком резко сказал Вэй Лун, будто боясь передумать о своём решении в последний момент.
Юноша понимал, что если сейчас не соберёт мысли в порядок, то его насквозь сожрёт боль, и тогда отец окажется прав. Вэй Лун ощущал в душе полную пустоту. Казалось, что после падения из юноши выбили всю душу, из-за чего теперь его лицо отражает лишь лëгкую улыбку, не позволяя боли или радости выходить наружу.