Но он устоял.
— Этот ученик не ведает об этом. — проговорил мальчишка, всё ещё сидя на коленях с опущенной головой.
От данных слов Вэй Лун с удивлением посмотрел на ребёнка. Такого маленького и несчастного, схожего с бродячим щенком, которого только и делают, что пинают и шпыняют. Но, несмотря на своё ничтожное положение, щенок не подставляет зализавшего его раны кота ради миски молока и своей безопасности.
— Ты уверен? — с неким недоверием спросил учитель, пройдясь взглядом по ранам ученика. Не услышав ответа, Цян Шэнь наставил на своего воспитанника руку, — Тогда проверим.
Вэй Лун дëрнулся, думая всё же выйти и помочь Ли Юнхэну, но не успел сделать даже и трёх шагов, как учитель впечатал бедного ребёнка прямиком в стену. Мальчишка упал камнем, начав откашливать кровью, дрожа всем телом от боли. Хоть ученики должны без слов принимать любую боль наставника, прекращая это в ценный опыт и урок, но Цян Шэнь явно перебарщивает со своими учениями доводя живого человека до полусмерти.
Все ученики в секунду побледнели, боясь, что гнев учителя перейдёт и на них. Некоторое время смотря на несчастного ребёнка, мужчина, словно удовлетворившись в своих догадках, уже более спокойно произнёс.
— Он ни на что не годен и не смог бы применить технику: «Лезвия листьев». Вы, видимо, ошиблись, и это хорошо. — покачал головой Цян Шэнь, обернувшись к старшим ученикам, — Ведь, если бы вы допустили ранения от младшего ученика, то недостойны были бы носить статус старшего. Жду вашего объяснения о данной ошибки на трёх томах переписывания духовного пособия. — выдал мужчина, гордо удалившись с тренировочного поля, не услышав ответа своих старших учеников.
Переписывания духовного пособия – это одно из самых нудных наказаний на свете. На переписывания одного уходит часа два, а тут целых три! Это ещё хорошо, если учитель примет всё с первого раза, иначе придётся переделывать заново. Вэй Лун проходил через это в самом начале своего обучения, когда не смог выполнить небольшую технику Вэйшин, за что был отправлен с другими бездарностями заниматься нуднейшим и бесполезнейшим делом.
Ку Мун со своей компашкой пали духом, осознав, как разочаровали учителя, сказав, что какой-то младший ученик смог ранить их всех. Это неслыханный позор, но Ку Мун явно желал наябедничать на ненавистного мальчишку, который задел его честь, в итоге закопав в землю не только его, но и себя.
Все ученики разошлись, как муравьи, даже не подумав помочь лежащему ребёнку, явно получившего серьёзные раны. Вэй Лун понимал, что его увидят с мальчишкой, если он подойдёт к нему, и об это вскоре станет известно учителю, но ему было плевать.
Юноша возненавидел бы самого себя, не подойди он к ребёнку и не подняв его с земли, усадив себе на спину. Дядя всегда учил племянника помогать нуждающимся и делать то, из-за чего на сердце не будет боли от сожаления. Отец же имел иное мнения, считая, что помощь – это проявление слабости, покуда тот, кто не может позаботиться о самом себе, не заслуживает от кого-то протянутой руки.
— Я помогу тебе дойти до комнаты. В какой ты живёшь? — спросил Вэй Лун, удивившись тому, что парнишка не потерял сознания после такого удара.
Даже без тщательного осмотра юноша видел серьёзные повреждения на слабом теле, ещё не способного к самозаживлению. Такое тело приходит с опытом и большой силой, которой не может быть в столь малом теле.
— Этот ученик… не живёт…в комнате… потому что пока… не достоин её… — хрупким голосом изрёк раненный из-за головокружения, вряд ли понимая, что происходит.
Ли Юнхэна явно сильно мутило, покуда его глаза смотрели куда-то вдаль, не видя того, кто несёт его на спине. Мальчишка выглядел слишком плохо. Казалось, если сейчас ему не помочь - то уже завтра некому будет помогать.
— И кто тебе это сказал? Твои шисюны? С каждым разом они становятся мне всё более отвратительней… — процедил юноша, и впрямь поражаясь, отчего эти подростки столь жестоки.
Как знал зеленоглазый парень, Ку Мун являлся сыном влиятельного Императора, что всего на ранг ниже отца Вэй Луна. Потому то негодник считал, что ему всё сойдёт с рук, покуда если что, папочка устроит всем такую жизнь, от которой даже крысы заплачут.
— Шисюны хоро…шие, просто этот ученик…
— Они не хорошие. — оборвал Ли Юнхэна парень, не желая даже слушать о тех, кто так мерзко поступает с кем-то.
Идя по указанию ребёнка, в итоге Вэй Лун привёл его к сарайчику, в котором хранились дрова и сено. Сначала парень думал, что Ли Юнхэн ошибся из-за головокружения, но, зайдя внутрь, он на некоторое время застыл, увидев пару дров, а на них сено, как бы заменяющие постель.