Стоило гостям пройти за ворота большого Сыхэюань, как целитель остановился, увидев множество людей, шеи которых были заколдованы чем-то похожим на ошейники, говорящих об их жалком положении в обществе. Женщины, мужчины, старики, дети… В данном месте имелись разные рабы, устало идущие в какой-то сарай, служащий их общей комнатой.
— Что-то случилось? — обернувшись к алхимику, Император Ли сразу же ощутил от того странную энергию, но не успел разобрать ей, покуда Сян Лун быстро рассеял её.
— Ничего, я просто устал. — бегло бросил целитель, пройдя прямо за мужчиной, в душе уже понимая, что в этом месте отдых ему может только сниться.
Часть 22. Зацикливаясь на одном человеке, можно пропустить множество достойных.
Господин Чан Жаню явно был счастлив при виде самого Императора Ли, посетившего его дом. Мужчина то и дело крутился возле Ли Юнхэна, чуть ли не целуя его ноги. Господин бедного города велел рабам сейчас же принести изысканные блюда дорогим гостям, вот только те не съели и кусочка.
— Уважаемые гости, вам не по вкусу угощение? — поинтересовался Чан Жаню, нервничая от присутствия самого Императора Ли в его владениях.
— Я не голоден. — бегло бросил целитель, весь ужин сидя с опущенной головой.
— Нам бы отдохнуть. Комнаты уже готовы? — встав из-за стала, Ли Юнхэн подал руку алхимику, покуда тот был слаб даже самостоятельно поднять на ноги.
Не смея перечить господину, Чан Жаню лично проводил гостей по их комнатам. Они и рядом не стояли с апартаментами в Царстве Императора, но всё же были куда чище и больше домов жителей. Ли Юнхэн хотел на некоторое время остаться с целителем, но тот попросил его уйти, сказав, что очень хочет спать.
Наконец, оставшись в одиночестве, Сюн Лун некоторое время смотрел в окно, видя в небе растущую луну. «Долго ли я ещё смогу делать это?» — задумался Сян Лун, чувствуя, что его действия скоро приведут к гибели, но к чьей…
Он резко опустил голову, услышав за дверью звук хлеста. Выйдя из комнаты, перед глазами алхимика предстала неприятная картина.
Сам господин Чан Жаню бил юношу лет пятнадцати. Из криков Сян Лун понял, что парнишка не удовлетворил какое-то пошлое желания господина, за что был жестоко наказан. Чан Жаню расположил дорогих гостей в своём собственном доме, покуда он был самым ухоженным, но вот потерпеть со своими желаниями не смог. Бедный парнишка истекал кровью от множество ударов по нему острой плетью.
— Ох, прошу простить. Это отродье потревожило Вас своими криками? — тут же смягчился мужчина при виде вышедшего из комнаты гостя.
Чан Жаню видел, как Император Ли нежно и тепло обносится к целителю, потому понимал его важность. Сян Лун знал: будь он без Ли Юнхэна, то этот человек не пустил бы его и на свой порог.
— Никчёмный раб, да как ты посмел нарушить покой моего гостя! — замахнувшись на юношу, уже получившего более десяти ударов плетью, мужчина никак не ожидал, что вперёд выйдет целитель, получив удар плетью за раба.
Юноша с удивлением поднял глаза, никак не думая, что посторонний человек прикроет его своим телом. По руке Сян Луна стекала струя крови, капающая на пол. Вот только он даже не сморщил лицо, будучи совершенно равнодушным к боли.
— Не могли бы Вы прекратить это? — спокойно попросил Сян Лун, видя ошарашенный вид господина, поначалу подумав, что он испугался ранения гостя, но услышав шорох позади, осознал истинную причину.
Ли Юнхэн стоял всего в пяти шагах от алхимика, смотря на пол, куда с руки капала кровь. Глаза Императора отражали холод и злость, и даже по нечёткому виду его лица, Чан Жаню уже осознавал последствия своего удара, потому тут же выкинул из рук плеть, упав на колени.
— О… он сам… сам пошёл по удар! Я бы не посмел тронуть Вашего дорогого друга, — всё тело господина Чана дрожало.
Будучи равнодушным к лежачему мужчине, Ли Юнхэн подошёл к целителю, взяв его за целую руку, потянув за собой. Вот только алхимик был не согласен уходить, отбросив руку самого Императора. Чан Жаню сжался ещё сильнее, не понимая какой наглостью нужно обладать, чтобы так бездумно поступать?
— Мне нужно помочь юноше с его ранами, — пояснил свою отстранённость Сян Лун, но это лишь ещё сильней разозлила Ли Юнхэна.
— Да когда же ты уже начнёшь думать о себе?! — крик самого Императора заставила юношу и Чан Жаню вжаться в пол.
Великий мужчина, перед которым поклонялись миллионы людей, сейчас выглядел как никогда злым. Император всего одним мизинцем мог убить непокорного целителя, смеющего перечить его воли. Вот только Сян Лун твёрдо знал: друг не посмеет и мизинцем его тронуть. Несмотря на злое лицо Ли Юнхэна, целитель видел в нём не ярость, а боль. Боль за человека, которому он не может помочь…