Столько неопределённостей и тайн должны заинтересовать любого, но Императору и впрямь было плевать на своих прародителей, не принявших участие в его жизни.
— А какое это имеет значения? Их не было, когда я был никому не нужен, поэтому теперь они не нужны мне. — с безразличием к своим родным бросил Ли Юнхэн, но после повернул голову, на этот раз говоря более мягко, — Мне вообще никто не нужен, кроме шисюна.
— Но ведь так нельзя, — бросил Сян Лун, отчего-то больше друга желая узнать о его семье, думая, что это важно.
— Почему? — повернув голову, Ли Юнхэн не уточнил, о чëм он спрашивает.
Почему нельзя не желать узнать о своей семье? Или почему нельзя дорожить одним единственным? Целитель сразу понял, что раз мужчине так безразлична его семья, то он вряд ли уточнил, почему ему нельзя не думать о них. Потому ответил на нужный вопрос.
— Зацикливаясь на одном человеке, ты можешь пропустить множество других достойных…. — с тяжëлым вздохом изрёк Сян Лун,смотря на пламя.
Целителя и до этого удивляло то, почему столь важный и влиятельный Император всё ещё одинок, а осознав причину, почувствовал себя виноватым. Он не сможет удовлетворить желание дорогого друга, оставляя его в ненужных ожиданиях, никому не приносящих счастья.
— Для меня нет никого достойней тебя. — буркнул Ли Юнхэн и отвернулся от костра, делая вид, будто очень хочет спать.
На этом разговор двух мужчин подошёл к концу. Они оба понимали, что не договаривают друг другу многое. Многое утаивают и скрывают. Многое бояться поведать, зная, что другой захочет помочь, в итоге погубив самого себя.
Часть 23. Дождь – это очищения души.
На рассвете двое мужчин вновь отправились дальше, но, проехав всего пару часов, им пришлось остановиться из-за надвигающей грозы. Спрятавшись в пещере, Ли Юнхэн разжёг огонь. Дождь успел задеть мужчин, отчего их одежды оказались мокрыми. Сняв с себя верхнее одеяние, Сян Лун остался лишь в белой сорочке и штанах, как и его друг. Император предлагал снять и вверх, но целитель вежливо отказал, чувствуя себя неуютно от оголённого тела, как своего, так и чужого.
Некоторое время поговорив, Сян Лун принялся смотреть на дождь, при этом вспоминая тот ужасный день, когда он желал разорвать все связи с алхимией. Как он ненавидя себя и всё на свете, помня о ужасе разорванного тела дорогой демоницы. Тогда парень был разбит и сломан, и не будь рядом с ним Ли Юнхэна, он не представлял как бы выбрался из этого мрака, поглотившего его с головой.
— Шисюню нравится смотреть на дождь? — поинтересовался Ли Юнхэн, присев возле мужчины, расположившегося почти у самого входа в пещеру, любуясь каплями падающих с небес.
— Как-то я слышал, что дождь – это очищения души. Он посылается богами как знак очищения и обновления. Некоторые воспринимают это как знак того, что пришло время отпустить то, что нам не служит, и начать все заново. — проговорил Сян Лун, не обращая внимания на то, как пристально на него взирают черные глаза.
Мужчина не просто так проговорил данные слова. Целитель желал таким образом направить друга на верный путь. Непринуждённо поведать ему о том, что иногда лучше отступить и не цепляться за того, кто не сможет быть с тобой, а пойти иным путём, найдя своё счастья.
— Заново… — задумался Ли Юнхэн, посмотрев в небо и словно увидев там что-то светлое, скрывающееся за тучами, — С шисюном я бы с радостью начал жизнь заново. — на лице Императора засияла улыбка, и как бы целитель не желал сохранить её подольше, но не мог этого сделать.
— А я нет. — честно признал алхимик, слегка огорчившись тому, что Император не понял его посыла, — Я слишком долго и упорно шёл к своему пути, потому не желаю начинать всё заново.
В пещере повисла тишина. Сян Лун понимал, что задел своими словами друга, явно ожидавшего иного ответа. Вдруг, Ли Юнхэн резко поднялся на ноги, без слов выйдя из пещеры прямо по холодный дождь.
— Юнхэн, ты что творишь? — забеспокоился из-за странного поведения мужчины целитель.
Император ничего не ответил, продолжив стоять под ливнем, спиной к мужчине. Сян Лун не понимал, что нужно делать, всё ещё находясь в пещере, как вдруг Ли Юнхэн неожиданно свалился с ног, камнем упав на землю.
— Юнхэн! — испугавшись за друга, целитель выбежал из пещеры, думая что с тем что-то случилось.