— Ты прав, оно важно, но не стоит им жить. — покачав головой, Сюн Лун не хотел продолжать тяжёлый разговор, но понимал – он необходим, — Юнхэн, помнишь ли ты свою клятву о том, что ты желаешь защищать и оберегать меня всю жизнь?
— Как я мог о ней забыть? — быстро отозвался мужчина как послушный ученик.
— Я прошу тебя забыть о ней. — жестокие слова целителя словно ударило по Императору, покуда его тело дрогнуло, — Ты добился высот и величия, выйдя из грязи в князи. Я уверен, что твой путь и дальше будет лишь расцветать, но я не пойду с тобой по нему.
— Но если уйдёт единственное средоточие моих надежд в этом мире, то… какой смысл в том, чтобы быть живым, здравомыслящим и сильным? — слова прозвучали скорбно, и их всего сказанного можно было смело понять – жизнь без шисюна для шиди не имела ровным счётом никакой ценности. — Почему…— после продолжительного молчания, Ли Юнхэн заговорил вновь, — Что я доложен сделать для твоего счастья рядом со мной? Скажи шисюн, я готов на всё! — Ли Юнхэн схватил целителя за руку, а слёзы, накопившиеся за долгий разговор, внезапно хлынули рекой. — Только не на прощание с тобой…
Последние слова прозвучали настолько слабо, словно лишь представив жизнь в которой нет Сюн Лун великий император впадал в безумную тоску и боль. Ох, как же мужчина боготворил целителя, желая лишь его и только его. Но вот у предмета обожания, отнюдь, имелись иные планы на жизнь.
— Моя алхимия зависит от баланса моего сердца и души. С тобой я чувствую, как мне хорошо и тепло. Душа словно поёт, а сердце бьётся сильней, — честно признавшись в своих чувствах, Сюн Лун словно дал мужчине крошечный шанс на их совместное будущее, но почти сразу же растоптал его в грязь, — Но, из-за этого баланс прерывается. Алхимия становится неустойчивой, и моя силы колеблется. Я не могу выбрать душевное тело и путь целителя. Мне нужно было сделать один выбор, — всё ещё находясь в плену обхвата руки Императора, мужчина вырвал от него свою кисть, подняв холодный взгляд, — Прости, Юнхэн, но при своём пути я... — прикрыв веки, Сян Лун ощутил как п его коже прошла струя холода, — Выбрал не тебя.
Казалось от данных слов сердце Ли Юнхэна остановилось. Глаза мужчины в миг опустели, словно оттуда вырвали ту искру надежды, которой он жил все эти года. В ночной тиши двое мужчин неотрывно смотрели друг на друга, не имея на лице и тени живого блеска, лишь белые как мел очи. Сюн Луну вовсе не легко дались свои слова, но он понимал – любая жестокая правда лучше сладкой лжи. Он правда выбрал алхимию, пренебрегая своими и чужими чувствами. Это был его выбор…
— Вот как… — наконец нарушив ночную тишину мужчина, губы которого в скорбной улыбке. — На самом деле я знал об этом. Шисюну всегда была важна алхимия, а я стоял между ей как обуза или преграда. Это было так очевидно… — целитель видел, как гордый и великий мужчина готов расплакаться как детя, чувствуя себя полностью раздавленным, — Я знал, что шисюн никогда не предпочтёт меня алхимии, но всё равно решил начать разговор. Я такой идиот.
— Юнхэн я…
— Нет, не нужно. — с горечью бросил Император, остановив мужчину жестом руки, — Я не хочу делать тебя несчастным со мной. Только не тебя, — на некоторое время воцарилась тишина, которую вновь нарушил Ли Юнхэн: — Шисюн, можешь пообещать мне кое-что? — поджав губы, он напряжённо повторил: — Только одно обещание…
— Говори. — слишком быстро согласился Сян Лун, чувствуя некую вину перед другом, из-за него будучи таким несчастным. Сделав медленный вдох, Ли Юнхэн прошептал:
— Навещай меня хоты бы иногда. Я не прошу многого. Хотя бы раз в три года будет достаточно, даже если придёшь на пару минут.
На сколько должен быть несчастен человек, чтобы молить о такой ерунде? Великий император без труда мог обездвижить целителя и насильно притащить его в своё царства, заперев там на ключ. Но он не посеет этого сделать, боясь ненависти дорогого человека больше своих ничтожных желаний.
— Хорошо, я обещаю. — словно видя, что отказ от такой малости может привести к смерти мужчины, Сюн Лун дал своё слово.
На этой ноте разговор завершился. Утром Император нехотя отбыл назад в своё Царства, на прощание не сказа и слова, как и целитель. Мужчины лишь кивнули друг другу, каждый испытывая на сердце боль, и боясь, что голос сдаст их. Если бы только Ли Юнхэн знал, что произойдёт всего через пару часов после его ухода, никогда бы не покривил душой и забрал бы любимого человека с собой.
Но время упущено.