— Чай? — поторопился как-то сменить странную обстановку целитель, отведя взгляд, который явно завораживал демона, ведь только глаза и остались от прежнего облика Сюн Луна.
— Да, конечно. — привстав, Ли Юнхэн любезно подал ему руку, застыв с ледяной улыбкой на лице, не сулившей ничего хорошего, но выбора нет, и Сюн Луну пришлось взять руку, послушно последовав за тем, кем он уже не являлся…
Часть 26. Терпение демона подошло к концу.
Раз десять извинившись перед мужчиной за грубый приём, Ли Юнхэн заставил демонов-лекарей вылечить горло гостя, и хотя те явно поразились заботой их господина о каком-то человеке, но не стали открывать рты.
Поскольку теперь Сюн Лун имел смертную оболочку, то угощение императора он принял на ура, будучи безумно голодным от нескольких дней, прожитых без пищи. Ли Юнхэн не отрывал от мужчины взгляда, словно думая, что, если моргнёт, снова навсегда его лишится.
Закончив с трапезой и придя в себя, целитель, наконец, поведал Ли Юнхэну о случившемся. Император внимал каждому слову дорогого человека, печалясь, удивляясь, поражаясь, и радуясь при его рассказе.
— Богом целительства? — переспросил мужчина.
— Я и сам впал в смятения от этой новости и сначала не поверил. Но да, меня сделали богом-целителем. — немного смутившись, Сюн Лун потёр нос, не привыкнув к своему новому статусу.
— Шисюн и впрямь невероятен, — хоть слова должны были выражать восхищения, от них исходила какая-то тьма.
— Я слышал твои мольбы. — отданных слов лёгкая улыбка на губах Ли Юнхэна в тот час спала, — Прости, тебе снова и снова приходится страдать из-за меня. — мужчина склонил голову, стоило ему лишь вспомнить ту ужасную боль на лице демона, с которым он молил о дорогом человеке, что снова покинул его, и уже в третий раз…
— Ничего, ведь шисюн вернулся ко мне, поэтому я больше не страдаю. — взяв в руку чашу с вином, император выглядел более-менее счастливым, хотя красные зрачки и пылали неким огнём.
— Но не навсегда…
Чаша с вином остановилась у губ демона, а его холодный взгляд пал на человека. Сюн Лун сразу же отвернул голову, чувствуя, как в помещении стало слишком холодно. Он не хотел давать Ли Юнхэну надежду или врать о том, что останется в его владениях. Сюн Луну дана такая честь стать тем, кем он мечтал, как он может её отбросить?
— На самом деле я пришёл попрощаться. — чаша в руке демона дëрнулась, а её хозяин опустил голову, с пустотой смотря на вино. — Став небожителем, мне не будет дан шанс возвращаться в людской мир. Я смогу лишь наблюдать и помогать сверху, не выходя в людской мир.
В комнате повисла неуютная тишина. От Ли Юнхэна исходила чудовищная энергия, которую он всеми силами пытался держать внутри. Отрыв рот, он сразу поджимал губы, словно ощущая, что вот-вот скажет нечто непоправимое. Сюн Лун терпеливо ожидал ответа императора, но тот выдал всего два слова:
— Вот как…
— Мне правда жаль, но это моя судьба. — словно оправдываясь за свой выбор, мужчина ощущал беспокойство и не только за демона, но и себя, чувствуя, как из-за демонической энергии вокруг становится трудно дышать, — Я не хотел, чтобы ты считал меня мëртвым. Я не ухожу по-настоящему, я лишь возношусь и…
— Судьба, значит? — оскалился Ли Юнхэн и встал с места, перебив целителя, — Если твоя судьба быть богом, то моя – влачить несчастное существования, смирившись с уходом единственного света своей жизни? — с каждой фразой он напористо шагал вперёд, продолжая перечень своих обид: — Шисюн, знаешь ли ты, как больно терять самое важно, что у тебя есть, и не один раз? Каждый раз отказываться от своего счастья, боясь навредить своему богу, раз за разом бросающего меня! — переведя дыхание, он произнёс, — И теперь ты хочешь сказать, что всё это — не что иное, как воля судьбы? Я так долго раздумывал над этим и теперь, кажется, наконец понял. — в улыбке Ли Юнхэна проявилось что-то первозданно жестокое. — Ничто не имеет значение, кроме осуществления моих желаний. Судьбы же вовсе не существует, а если она и есть, то ей предстоит подчиниться мне!
Демон стукнул кулаком прямо по столу возле Сюн Луна, разломив его в щепке. Алые глаза не просто горели, а пылали огнём ненависти, боли и обиды. Ли Юнхэну и до того казалось сложным держать демоническую энергию в своём теле, но теперь ему было ещё труднее совладать с собой. Казалось, его разум нещадно кромсают острым ножом, а из тела вырываются языки испепеляющего чёрного пламени.
— Юнхэн, прошу, успокойся… — поспешил предостеречь его Сюн Лун, чувствуя, как голова идёт кругом от демонической энергии, заполнившую комнату.