Сирена следила словно зачарованная, как миссис Нейл берет со столика скальпель и кладет в металлический таз. Заерзав на стуле, она вдруг резко вскрикнула.
– Ну вот, снова начинается.
Полноватая акушерка, выглядевшая на первый взгляд неуклюже, оказалась весьма подвижной особой: она в ту же секунду уже была рядом с Сиреной и держала руки на животе, пока схватка не кончилась. Тогда миссис Нейл выпрямилась с понимающим видом.
– Первые роды? – Сирена кивнула, не в силах произнести ни слова, а миссис Нейл продолжала: – Думаю, родятся близнецы. – После небольшой паузы акушерка добавила: – Не волнуйся, касатка, ты в надежных руках. Ты еще пешком под стол ходила, а я уже занималась своим делом.
Миссис Нейл обладала способностью вселять надежду в своих пациенток. Впервые с начала схваток Сирена почувствовала, что страх понемногу убывает. На ее губах заиграла слабая улыбка.
– Я просто немного разволновалась.
– Понимаю. Ты ведь не собиралась рожать детишек у нас в глухомани, на руках у незнакомых людей. Но ты молодая и здоровая. Я не предвижу никаких осложнений. А теперь скидывай одежду и марш в постель.
Видя, что Сирена не двигается, акушерка прищелкнула языком, торопя ее.
– А где можно раздеться? – Сирена растерянно оглядела комнату.
– Бог ты мой! Ты что, еще стесняться вздумала? Пойми, ты рожаешь! – порывшись в комоде слева от себя, миссис Нейл вытащила оттуда длинную полотняную ночную сорочку. – Вот, надевай и полезай в постель. Нам с тобой придется хорошенько поработать. – Она захихикала и пошла вниз погонять Тома.
Сирена поклялась бы, что акушерка наслаждается ситуацией. «Ну, что ж, – подумала она, – пусть хоть одной из нас хорошо».
Она стянула с себя просторное платье будущей матери. Оно упало на пол, а сама Сирена, оставшись в лифчике и трусах, стояла, дрожа от холода, пока не вошла миссис Нейл.
– Еще не в постели? Кстати, скажите мне ваше имя.
Сирене не хотелось, чтобы акушерка знала ее настоящее имя, и поэтому она назвала первое, какое пришло в голову – имя ее лондонской экономки.
– Миссис Бойд. Джун Бойд.
Встретившись глазами с миссис Нейл, Сирена увидела в них все тот же понимающий взгляд и поняла: акушерка знает, что она лжет.
– Поторопитесь, Джун. Давайте я помогу вам снять белье и надеть ночную сорочку.
Услышав шаги Тома за дверью, Сирена смущенно улыбнулась, словно школьница.
– Не входи к нам пока, Том, – крикнула миссис Нейл. – Погоди минутку.
Подняв рубашку над головой Сирены, она резким движением натянула ее на голое тело и повела женщину к постели.
– А теперь, юная леди, вам придется потрудиться, так что соберитесь с силами. Мы с вами приведем в этот мир новых людей.
Спокойствие миссис Нейл вселило в Сирену уверенность. Когда она лежала с закрытыми глазами на жесткой кровати, ей казалось, что она слышит голос своей первой учительницы, обожаемой миссис Маккензи, которая частенько поругивала своих учеников, но никогда не обижала. Почему-то ей казалось, что Катриона Нейл – женщина такого типа (хотя время показало, что она очень ошибалась на ее счет).
Распростертая на кровати Сирена уставилась в потолок, в то время как миссис Нейл осматривала ее. Абажур из ткани в цветочек, обшитый бахромой, заслонял висевшую прямо над ней лампочку. Стараясь отвлечься, Сирена заставляла себя считать выцветшие цветочки, а акушерка, запустив руку в ее лоно, давила на матку. Сирена успела насчитать четырнадцать розочек – только тогда агрессивные пальцы перестали ее мучить.
Миссис Нейл стянула прозрачные перчатки и объявила:
– Все идет нормально и скоро закончится.
При этих словах Сирена облегченно вздохнула и пробормотала:
– Слава Богу!
Тут раздался нетерпеливый стук и голос Тома:
– Можно войти?
Даже Сирена слабо улыбнулась, когда миссис Нейл, открыв дверь, расхохоталась при виде растерянного мужчины.
– Прости, Том, из-за всех волнений мы совсем забыли о тебе.
Крепко зажмурившись, Сирена молилась о своих еще нерожденных детях и о себе – именно в такой последовательности. Где-то она читала, что боль переносится легче, если сосредоточиться на чем-то постороннем, и стала думать о новых занавесках, что повесила в будущей детской. Потом представила, что плавает в теплых водах Карибского моря, вызвала в памяти тот день в Порт-Антонио, когда Николас перевернул взятый напрокат катамаран и она потеряла в воде лифчик от бикини. Но ничего не помогало. Последующие пять часов мучительная боль убивала все остальные мысли, и в конце концов Сирена сдалась и уступила ей. Дикие, бессвязные звуки доносились до нее – собственные стоны; ей хотелось только одного – умереть.