— Благодарю. Мне уже лучше. Благодаря вот этому человеку… Не то чтобы я перестала просыпаться ночами в мыслях о своем пропавшем женихе, переживая о том, на чем он спит, есть ли у него в лагере хоть какие-то удобства, думает ли он вообще обо мне, и когда его освободят… Но я уже не одинока в этом мире… Понимаете? Вы понимаете, что я имею в виду? Даже потеряв дядюшку, я теперь все же не чувствую себя одиноко.
— Да, мы понимаем, — ответила Демельза.
— После смерти дяди Рэя у меня не было ни минуты свободной, я пыталась навести хоть какой-то порядок в его имении. Но сразу после Рождества я поеду в Лондон, в Адмиралтейство, и узнаю, есть ли шанс выкупить Дуайта. Если французы перестали обменивать пленных, то наверняка не отвернутся от денег.
Ужинали поздно. Демельза немного поиграла, а когда в гостиную проникла вечерняя прохлада, все разошлись спать пораньше. Следующее утро выдалось ясным и таким же безветренным, но стало холоднее. Ночью еще не было морозно, однако с каждым часом температура медленно опускалась. К полудню трава уже похрустывала под ногами, и Дрейку, ремонтирующему библиотеку с двумя другими работниками, приходилось отогревать руки дыханием. В три Росс распустил их по домам и направился к шахте. Ночные тучи ползли с севера. В здании подъемника все было тихо, только штоки насоса ритмично позвякивали, щелкали клапаны, шипел пар. После зябкого вечернего воздуха внутри моторного отделения было тепло. Свет двух фонарей отражался от огромного латунного цилиндра и блестящего поршневого штока. Перед уходом Росс перекинулся парой слов с младшим Карноу. Когда двое работников открыли шуровочную дверцу котла и закинули туда уголь, яркий свет внезапно разогнал сгущающиеся сумерки. Внутри все дышало жаром, брызгало оранжевым, плавилось. Затем дверцу закрыли, и постепенно вокруг вновь воцарились холодные сумерки.
Дома в камине развели сильный огонь, пытаясь защититься от сквозняков. Обычно в эту ночь приходил церковный хор с колядками. Демельза помнила, как они явились на Рождество перед смертью Джулии. Тогда она принимала их одна, а затем вернулся Росс и рассказал ей о крахе плавильной компании. В этот раз у нее на кухне были наготове мясные пирожки и имбирное вино, однако хор не появился. Около девяти, в обычное время для колядования, она выглянула в окно, пытаясь разглядеть где-нибудь музыкантов, но то, что она увидела, заставило ее подозвать Росса и Кэролайн. Снаружи бесшумно и быстро на землю падали крупные хлопья снега.
Снег шел до одиннадцати, затем прекратился, но не успели они разойтись спать, как вновь пошел. К утру земля покрылась тремя дюймами снега, и вовсю светило солнце. Сад превратился в ослепительный лес из снежных перьев. С подоконников и ворот свисали мерцающие сосульки. Долина и все строения шахты покрылись белой пеленой, разлетающейся в пыль под порывами ледяного ветра. Но снег не таял. Здесь, на побережье, море смягчало климат, и снег выпадал редко, а когда выпадал, то почти всегда таял сразу или в течение дня. Но не в этот раз. Это еще не все, подумал Росс, выйдя утром вместе с Джоном Гимлеттом, который направлялся к коровам. На северо-западе снова собирались тучи, наползая друг на друга и отливая свинцово-желтым на фоне неба.
Крестины были запланированы на одиннадцать. Росс проверил, не слишком ли скользкая земля, и посчитал ее вполне безопасной. Кэролайн убедили позволить вести ее лошадь в поводу, за ней Джон Гимлетт вел Брюнетку, уверенно несущую Демельзу и Клоуэнс. Следом на норовистой и темпераментной Джудит ехал Росс, посадив перед собой Джереми. Завершали процессию несколько пеших слуг и друзей: Джейн Гимлетт, Джинни и Седовласый Скобл, выводок Дэниэлов и Мартинов и как всегда Вайгасы, в надежде что-нибудь ухватить. Остальные присоединялись по пути или ждали в церкви: капитан Хеншоу с женой, братья Карн, Нэнфаны, Чоуки и, конечно же, Пэйнтеры — припозднившись и слегка навеселе. В конце концов, выбравшись из сугробов и продрогнув на леденящем душу ветру, они добрались до промерзшей церкви. Там, скукоженный и кривой, как забытый на морозе овощ, их встретил преподобный Оджерс и, запинаясь, провел церемонию.
Крестными стали Кэролайн и Верити, за которых выступала Демельза, а также Сэм Карн, вызвавший споры у родителей.
— Будь я проклят, — возражал Росс, — он, конечно, вполне достойный молодой человек, а также твой брат, что его характеризует наилучшим образом. Но я не хочу, чтобы мой ребенок стал методистом!
— Да, Росс, я тоже не хочу. Но думаю, Верити скорее всего будет далеко, а Кэролайн, даже если выйдет за Дуайта и останется в Киллуоррене, совсем не религиозна. А Сэм — религиозный человек.