— Чтоб он подавился своими деловыми решениями.
— Согласен и аминь. Но это нечто новое, сэр. Я видел такое, и несомненно мы увидим это снова. Мы все потеряли стоимость наших акций, и Уорлегганы не меньше прочих. А мистер Кэрри Уорлегган, который недавно приобрел долю мистера Пирса, и вовсе потерял больше других, поскольку все остальные получили приличную прибыль на вложенные деньги. Мистер Тренеглос, я, миссис Тренвит, мистер Ренфрю, все вложили меньше ста фунтов, а получили в двадцать раз больше. Мистер Пирс, наверное, смеется, раз заработал столько же, да еще успел продать акции. Нет, сэр, — Хеншоу неуверенно положил ладонь, слишком маленькую и бледную для такого крупного человека, на рукав Росса. — Нет, сэр, всё это оправдано деловыми интересами. Позже я побеседовал с Танкардом и полагаю, что он не лжет. Пока Уил-Лежер производила красную медь и давала настоящую прибыль, Уорлегганы ее не закрывали. Как только красная медь кончилась, а шахта стала показывать незначительную прибыль и только добавлять на рынок лишнюю медь, это сказалось на их учетных книгах. Шахта ведь конкурирует с тремя другими шахтами и снижает цену на медь, которую они получают на них.
— Хотел бы я сводить Джорджа на шахту, — сказал Росс. — Интересно, был ли он когда-нибудь внизу? Как вы думаете, это можно устроить?
В воскресенье утром и в каждое последующее воскресенье в приходской школе Сент-Агнесс стали продавать пшеницу по четырнадцать шиллингов за бушель, а ячмень — по семь шиллингов за бушель, в два раза дешевле, чем на рынке в Труро. Продажа осуществлялась по старинке — очередь выстраивалась за два часа до начала продажи. Контролировал торговлю приходской совет, но Кэролайн или один из основных поставщиков присутствовали каждую неделю на случай спора о цене или количестве.
Наладив эту схему, Кэролайн наконец-то уехала в Лондон, но перед этим устроила у себя дома встречу французских эмигрантов. Она пригласила Росса и Демельзу, но Демельза не смогла прийти — Джереми подхватил инфлюэнцу, у него был жар. Демельза скучала по Дуайту почти так же, как и Кэролайн. Сопящий и неуклюжий доктор Чоук, при первом же случае тянущийся к ланцету, ее пугал, в особенности когда приближался к детям. Джереми его ненавидел, с тех пор как доктор раздел его догола и потащил за лодыжки к кровати, чтобы получше рассмотреть. Совсем не то что доктор Энис, который садился у постели и тихим сочувствующим голосом задавал вопросы, а потом аккуратно осматривал, оценивал взглядом и ставил диагноз.
Недоставало его не только Демельзе. В домах бедняков между Грамблером и Солом появились первые случаи тифа, болезнь задержалась на месяц и дольше, но все знали, что теперь она будет распространяться. Оспа никогда не покидала эти места, но сейчас начала разгораться с новой силой. Чоук был поражен, что Джереми до сих пор не сделали прививку, и пожелал сделать это немедленно, но Демельза, зная, что он всегда разрезает пациенту руку до самой кости, отложила кошмарный день, сказав, что подумает, и молча молилась о возвращении Дуайта.
Дрейк дважды получил известия от Джеффри Чарльза — детские письма, сообщающие так мало, и совсем ничего про Морвенну. Джеффри Чарльз писал о том, как проводит время, как он привязан к Дрейку, и в каждом мальчик обещал скоро вернуться. Во втором письме он объяснил, что возвращение откладывается из-за болезни Валентина, но они с Морвенной определенно будут в Тренвите четвертого марта.
Пятого марта снова пошел снег.
Болезнь Валентина оказалась серьезной. С приближением своего первого дня рождения мальчик потерял аппетит, его тошнило, начался понос. Потом он стал сильно потеть во время сна и сбрасывать одеяло даже в самые холодные ночи, Полли Оджерс не спала и постоянно его накрывала. Когда доктор Бенна обнаружил, что кости ребенка слишком тонкие, а запястья и лодыжки распухли, он опознал распространенную и ужасную болезнь.
Рахит был частым детским заболеванием, но до сих пор не появлялся в семье Полдарков. Тетушка Агата, узнав об этом из письма Элизабет, объявила, что это результат «дурной крови с обеих сторон». Уорлегганов новость весьма обеспокоила, ведь для них Валентин был наследником короны, и было унизительным, что всё их имущество унаследует ребенок, который может стать калекой или уродом.
Дэниел Бенна, разъезжающий по мощеным улочкам Труро почти как полубог, объявил диагноз с уверенностью и убежденностью, которой мог бы позавидовать любой мужчина, и каждый день навещал маленького пациента. Вскоре он предложил лучшее, да и вообще единственное для такого случая лечение.