Кроме того, я уже выиграла этот спор. Предположительно, мое перевоплощение должно было произойти всего через каких-то несколько недель, вскоре после окончания средней школы.
Мой живот пронзила острая боль тревоги, когда я поняла, насколько мало в действительности оставалось времени. Конечно, это изменение было необходимо, кроме того, оно было ключом к тому, чего я хотела больше всего на свете. Но я вдруг подумала о том, что не приходило мне в голову раньше, о Чарли, который сейчас сидит в другой комнате, наслаждаясь игрой, точно так же, как и в любой другой вечер. О моей маме, Рене, в далекой солнечной Флориде, по—прежнему, упрашивавшей меня провести лето на пляже с ней и ее новым мужем. И о Джейкобе, который, в отличие от моих родителей, точно поймет, что случилось, если я исчезну в каком-то отдаленном колледже. Даже если мои родители какое-то время и не станут проявлять излишней подозрительности, даже, если мне удастся откладывать свой приезд, ссылаясь на большие дорожные расходы или на загруженность в учебе, или на болезнь, Джейкоб будет знать правду.
На мгновение, мысль о том, что Джейкоб, наверняка, будет испытывать ко мне отвращение, затмила всю остальную боль.
— Белла, — пробормотал Эдвард, скривив свое лицо, будто прочитал боль на моем. — Нет никакой спешки. Я не позволю никому причинить тебе боль. У тебя есть столько времени, сколько потребуется.
— Я хочу, чтобы это произошло как можно быстрее, — прошептала я, слабо улыбнувшись, пытаясь обратить все в шутку. — Я тоже хочу стать монстром.
Его губы сжались; он процедил сквозь них: — Ты понятия не имеешь, о чем ты говоришь. — Он резко бросил влажную газету на стол между нами, ударив пальцем по заголовку на первой полосе:
РАСТЕТ СПИСОК УБИЙСТВ, ПОЛИЦИЮ БЕСПОКОИТ АКТИВНОСТЬ БАНДЫ
— Какое это имеет отношение к нашему делу?
— Монстры не шутка, Белла.
Я снова уставилась на заголовок, а затем, подняв глаза, посмотрела на твердое выражение его лица. — Э… это делает вампир? — прошептала я.
Он улыбнулся, на этот раз без иронии. Его голос был низок и холоден. — Тебя удивляет то, как мой вид часто стоит за ужасами в ваших человеческих новостях. Легко понять, когда знаешь, что искать. Данная информация указывает на то, что в Сиэтле орудует новорожденный вампир. Кровожадный, дикий, неконтролируемый. Мы все через это прошли.
Избегая смотреть ему в глаза, я отвела от него свой пристальный взгляд и снова уставилась в газету.
— Мы следили за этой ситуацией в течение нескольких недель. Все признаки налицо — внезапные исчезновения, всегда только по ночам, небрежное избавление от трупов, отсутствия других свидетельств… Да, это определенно, кто-то только что обращенный. И, кажется, никто не собирается контролировать его… Он глубоко вздохнул. — Ладно, это не наша проблема. Мы даже не обратили бы внимания на подобную ситуацию, если бы это не происходило так близко к дому. Как я уже говорил, это происходит постоянно. Существование монстров приводит к чудовищным последствиям.
Я постаралась не акцентировать внимание на списке имен, но они четко выделялись из остальной части текста так, как, если бы были выделены специально. Пять человек, чьи жизни оборвались, и чьи семьи теперь носили по ним траур. Лицезрение их реальных имен, сильно отличалось от абстрактного рассмотрения совершенных убийств. Марин Гардинер, Джеффри Кемпбел, Грейс Раци, Майкл О’Коннел, Рональд Олбрук. Люди, у которых были дети и родители, друзья и домашние животные, работа, планы и надежды, воспоминания и будущее…
— Со мной такого не произойдет, — прошептала я, в основном, обращаясь к себе. — Вы не позволите мне стать такой же. Мы будем жить в Антарктиде.
Эдвард фыркнул, снимая напряжение. — Пингвины. Мило.
Я слабо рассмеялась и сбросила газету со стола, чтобы больше не видеть их имен; она с глухим стуком упала на линолеум. Конечно, Эдвард, в любом случае, рассматривал бы возможности для охоты. Он и вся его «вегетарианская» семья гарантировали сохранность человеческой жизни, предпочитая для удовлетворения своих диетических потребностей вкус крупных хищников. — Тогда, как и планировалось, Аляска. Только где-нибудь подальше от Джуно, желательно там, где в изобилии обитают гризли.
— Уже лучше, — допустил он. — Есть еще белые медведи. Очень жестокие. Да и волки попадаются довольно-таки крупные.
У меня открылся рот, и резко перехватило дыхание.
— Что не так? — спросил он, прежде чем я успела прийти в себя. Казалось, что все его тело, словно окаменело. — Ох. Тогда забудь о волках, если идея тебе неприятна. — Его голос был жестким, формальным, плечи напряжены.
— Он был моим лучшим другом, — пробормотала я. Употребление прошедшего времени неприятно кольнуло. — Конечно, мне это неприятно.
— Пожалуйста, прости меня за мою неосмотрительность, — сказал он, все еще очень формально. — Я не должен был предлагать тебе этого.
— Не волнуйся об этом. — Я посмотрела на свои руки, сжатые на столе в два кулака.
Мгновение мы молчали, а затем его прохладный палец оказался под моим подбородком, поднимая лицо. Теперь на его лице было более мягкое выражение.
— Мне жаль. Действительно.
— Я знаю. Я знаю, что это не одно и то же. Я не должна была так реагировать. Это всего лишь… Хорошо, я уже думала о Джейкобе до того, как ты пришел — я колебалась. Его золотисто-медовые глаза, казалось, темнели каждый раз, когда я упоминала имя Джейкоба. Когда я снова продолжила, мой голос звучал почти умоляюще: — Чарли говорит, что Джейкобу тяжело. Ему сейчас больно, и… это моя вина.
— Ты не сделала ничего плохого, Белла.
Я глубоко вздохнула. — Мне нужно сделать это лучше. Я должна ему это. И, так или иначе, это одно из условий Чарли…