— Пойдем! — резко соскочив со своего места, воскликнул Симон, оборвав буквально на полуслове своего слегка напрягшегося от подобной резкости друга.
— Куда? — немного недоверчиво переспросил Эдвард.
— Туда! — указал на возвышающееся над городской панорамой в паре кварталов отсюда колесо обозрения Симон.
— Мы так можем не успеть на следующую пару. Окно-то не слишком большое, Сим.
— Как будто тебя это когда-то останавливало! — съязвил Симон, отчего Эдвард напрягся еще больше. И было понятно, что тут дело было вовсе не в пропуске второстепенных по важности предметов.
— Да, да, конечно… — протянул его друг, — просто сейчас уже начинается летний сезон. И мне нужно будет внести аванс за следующий период обучения, так что…
— Чего же ты молчишь тогда! Так бы и сказал! — задорно кивнул Симон, отчего его товарищ помрачнел еще больше. — Деньги ведь не проблема! Я сейчас заплачу за нас обоих! Идем, давай!
Эдвард, что-то недовольно бормоча, в итоге нехотя, но все же согласился на подобные условия, после чего двое друзей, что-то оживленно обсуждая, направились в сторону колоссального колеса.
Во время прогулки Симон с каждым шагом чувствовал то, что оставалось незримым для его внимания до этого самого мига — легкость и подвижность своего молодого тела. Оно казалось полностью невесомым, особенно когда прохладные потоки воздуха подталкивали его идти все дальше по мягкому асфальту. Тот буквально плавился под его ногами — только вот не от солнца, что своим оранжевым светом струилось между многоэтажками центрального района города, но от той энергии, которая буквально бурлила в Симоне. В моменте путник вышагивал нога в ногу со своим другом, что был его продолжением и одновременно отражением в буквальном смысле слова. Казалось, что с каждом новом шагом они то и дело менялись местами друг с другом подобно двум голографическим изображениям, что периодически то разделялись, то наслаивались друг на друга, при этом являясь по сути одним целым.
— Что, уже наконец почувствовал эффект? — улыбнулся Эдвард.
— Еще бы… — открыв рот от восхищения, пожирал своим жадным взглядом панораму города Симон, поднимаясь все выше и выше в кабинке колеса обозрения. В это самое время он наблюдал за тем, как внизу они с Эдом, а точнее, их копии из прошлого подходят к основанию этого самого аттракциона, чтобы купить билеты. Таким образом, он мог видеть, или, по крайней мере так ему казалось, прошлое, а значит, теоретически мог заглянуть и в будущее!
Так, повернув голову уже в ином направлении, Симон устремил свой взгляд к заливу, где должна была состоятся вечеринка «Затмения». Несмотря на то, что день только начался, Симон стал свидетелем того, как небо над береговой линией будто бы кистью невидимого художника окрасилось в лиловые, а затем и темно-синие тона ночи с блестящими звездочками. И хотя место притяжения его внимания и находилось в добром десятке километров от центра, путник уже различал зажигательную музыку, что сотрясала землю. Она к тому же заставляла вибрировать и всю металлическую конструкцию, в которой переживал свое путешествие души юный студент, несмотря на все надоедливые условности. Например, тот небольшой факт, что до начала мероприятия оставалось еще с добрый десяток часов.
Тем не менее, разогретый добытой Эдди микстурой в купе с контролирующим биохимию мозга чипом, Симон ощущал себя так, будто бы он владел самим временем и пространством, будучи в состоянии при желании промотать все эти долгие минуты, только бы лишь поскорее воссоединиться с той, кто занимала все его мысли.
— О чем задумался? — со слегка насмешливой улыбкой на устах поинтересовался Эдвард, глядя на то, как замер, размышляя о чем-то, его друг.
Реакция не заставила себя долго ждать, и чип Симона уже передал на приемник Эда сгенерированную проекцию изображения свой мечты.
Эдвард пару мгновений ничего не говорил, будто бы что-то обдумывая, но затем все же отреагировал:
— Она действительно тут выглядит неплохо.
— Неплохо? — не сдержавшись, рассмеялся Симон, еще раз сфокусировавшись на оранжево-огненной копне волос Кейт, которая походила на пожар, что своими языками пламени охватил ее зеленоватую майку. Наблюдателю, находящемуся в его измененном микстурой сознании, в свою очередь она показалось самой природой, что дышала свежестью и обещанием тайны. Эта природная дикость и свобода сосуществовала вместе с неукротимым закатным солнцем ее волос, которое и питало всю эту свежесть, не сжигая, но, напротив, давая ей необходимую для жизни энергию. Такой Кейт и была для Симона — одновременно и бесконечно страстной, будоражащей, и вместе с тем дарящей спокойствие и умиротворение. — Да, Эдди, это действительно так. А твоя подружка Хельга тоже будет там?