Тогда у него после выпуска из школы, казалось, не осталось друзей, и он не знал, чем бы хотел заниматься и зачем ему нужно тратить время на эти бесконечные пары. И самое главное — в его сердце было пусто, и он довольствовался лишь мечтой о том, чтобы найти своих людей. Однако сейчас ситуация была совершенно иной! Он уже уверенно стоял на ногах. Понимал, что к чему, и готовился получать неплохие деньги после выпуска. Обрел друзей как за пределами этих стен, так и внутри, но главное — сама судьба свела его с Эдвардом и Кейт, с которыми, он был уверен, будет идти рука об руку до конца своих дней! И даже несмотря на то, что он, возможно, никогда так и не окажется за Горизонтом, он, посмотрев на улыбающиеся глаза, которые только и не были закрыты алой маской первооткрывателя, что показывал поднятый палец вверх будто бы лично самому Симону, ощутил ответственность за судьбу родного острова и всех его жителей. Симон понимал, что все это не имело отношения ни к чем иному, кроме как к рекламе наномашин, из которых и состояла алая броня, что могла принимать в перспективе дальнейших научных исследований фактически любую форму. И по всей видимости шипастый образ жука-переростка в данном случае наиболее подходил для осуществления невыполнимых обещаний. Однако несмотря на свою аполитичность, он, тем не менее, ощутил гордость за свою страну и, не выдержав, показал большой палец в ответ своему соплеменнику, отзеркалив клешню стража. Рационально Симон рассуждал, однако, иначе. И, как ему казалось, вполне логично — никакого острова за Горизонтом не существует. Как и тварей, которые там обитают, что очевидно. И все, на что тратились баснословные средства из казны Сердца, не более чем спектакль для развлечения местных жителей. Может, и не слишком правдоподобный, но, тем не менее, дарующий новые эмоции заскучавшим обывателям, одним из которых, не кривя душой, был и сам Симон.
Отвернувшись, Симон наконец вновь начал движение по направлению к мосту-тоннелю, что вел в соседний корпус, однако подойдя к нему в плотную, замер, как будто бы его там впереди ждала какая-то опасность. Еще никогда в жизни он не испытывал ничего подобного! Как вообще такое состояние могло возникнуть в столь защищенном и охраняемом месте как это? И тем не менее, Симон все никак не мог избавиться от мысли, что он сейчас являлся кроликом, который прямиком идет в пасть гигантской змеи, готовой в любое мгновение целиком и полностью проглотить его.
— И тем не менее… А к черту! — выругался про себя Симон, так и не найдя оправдания своему страху, после чего сделал решительный шаг, на мгновение сжавшись так, будто бы стены тоннеля вот-вот сойдутся и раздавят его раз и навсегда. Этого, очевидно, не произошло, и юноша, быстро преодолев остаток пути, добрался-таки до нужного корпуса. Преодолев несколько пролетов, он был уже на пути к заветному кабинету, гадая, там ли еще профессор Флауэрс, или же он проделал весь этот долгий и опасный путь зря. Внезапно он резко затормозил, пробегая рядом с одной из дверей, которая всегда, по крайней мере, на его памяти, была заперта.
Это была библиотека-серверная, куда обычным студентам вход был категорически воспрещен. И вместо пластмассовых створок обычных дверей она имела металлические ставни. Более того, они, как уже припомнил Симон, никто не видел, как туда кто-то входил. Сейчас же из помещения вырывалось наружу фиолетовое сияние, и врата в этот новый волшебный новый мир были слегка приоткрыты, как бы приглашая, случайно или нет, путника если и не зайти, то хотя бы на мгновение заглянуть внутрь. Не зная, чего или кого именно он опасается, Симон на цыпочках подошел к приоткрытой двери. Прежде чем он успел каким бы то ни было образом среагировать, металлическая дверь отъехала в сторону, и путник, как загипнотизированный, проник внутрь. Он оказался в святая святых университета — серверной, куда данные поступали напрямую из эфирного шпиля телебашни, который Симон лицезрел за окном. И уже после предварительной обработки и систематизации учебных алгоритмов эта информация она поступала непосредственно в чипы студентов по всему городу.