Дрожа от страха девушка в конце концов кивнула, тем самым давая согласие на дальнейшее сотрудничество. Это послужило зрителю сигналом еще раз взглянуть на часы и тут же послать команду безотлагательного вызова на чип-коммуникатор своего заместителя.
— И вот еще что… Я… Так, сейчас… — небрежно бросил тот дрожащей фигуре напротив, после чего быстро встав и выйдя из кабинета, оставив там арестантку с конвоем, ответил на входящий вызов, — да господин Реггс?
— Как я погляжу, вы все уже уладили. Больше никаких сложностей не предвидится? А то я эту дикарку не первый раз уже вижу…
— Конечно, конечно, господин! Извините за то, что вы узнали об этом инциденте! — засуетился заместитель. — Мы не хотели вас беспокоить, поэтому вот и…
— Да ты выдыхай. Я хоть развеялся немного, пока ехал к вам, — ответил тот из своего кабинета, — но у меня уже сегодня запланирован небольшой праздник у ребенка, так что…
— Конечно, конечно, господин! Ни слова больше! Мы вас ни секунды более не задерживаем! Дальше уж сами… — доносились обрывки фраз до израненной пленницы, которая, мелко дрожа, еще держалась из последних сил, чтобы не упасть навзничь прямо здесь и сейчас.
В какой-то момент ей показалось, что она уже взаправду теряет сознание. Усилием воли она заставила себя открыть глаза и обнаружила, что является уже не бесправной пленницей, но студентом свободной страны, который испытывал ту же самую дрожь, пережив достаточно травмирующий опыт, который напрямую ретранслировался в его чип.
Глава 6
Двадцать два часа до Затмения — Центральный Государственный Университет Метрополии Сердца
— Тиран, или временно относительно доминирующая особь. Находясь на любой ступени власти, она стремится к тому, чтобы разобщить основную массу тех, над кем властвует и с кого только берет, не отдавая ничего взамен. Проще всего это сделать, заставив людей ненавидеть друг друга, используя для этого самые подлые и бесчеловечные методы. Причины для насилия всегда найдутся — взять хотя бы кровавые ритуалы вырывания сердец древних аборигенов на острове Крови за Горизонтом, которые оправдывали себя подношением высшим силам. В любом случае для пресечения солидаризации слуг в осмысленное сообщество, которое может случиться по любому даже самому пустяковому поводу, и существует система разводок. Например, в виде самовоспроизводящегося конвейера насилия, где жертва сама становится палачом и уже теряет всякий авторитет и даже уверенность в собственной правоте. По крайней мере, пока он или она не выйдет за пределы установленной иерархической системы… — не успел договорить мягкий и в чем-то даже убаюкивающий голос диктора, принадлежавший не то профессору, не то Эдварду, как показатели слушающего стали критическими. Запись урока поэтому прервалась и сразу же в мозг были взбрызнуты эйфоретики, которые моментально вывели путешественника из транса обратно в пространство падающих голографических снежинок. Путник обнаружил себя вновь в просторной аудитории, где уже не было спертого воздуха темницы, но напротив, гулял свежий весенний ветерок с улицы.
Все еще находясь как бы между этим и другим миром, Симон вновь обратил внимание на странную фигуру с вытянутой мордой-маской, что на сей раз расположилась в дверном проеме на выходе. Она практически тут же растворилась в воздухе, ровно как и разноцветные снежинки. Они в последний раз замерцали вместе с нитями в пространстве, что их связывали, когда из динамиков прозвучала раскатистая мелодия, символизировавшая конец урока.
— Всем спасибо, — улыбнулась миловидная женщина-профессор, — на то, чтобы ваш мозг обработал полученную информацию, вам потребуется пара дней, а потому на следующей неделе я вас жду на тематическом экзамене.
— Пойдем, может, энергомикстуры выпьем? — предложил Эдвард своему еще не до конца во всех смыслах заземлившемуся другу.
— А давай, — на автомате отозвался Симон, следуя за ним по ступенькам вниз к выходу. Пропустив вперед практически всю группу и покидая кабинет, он на мгновение задержался, повернувшись к профессору. Та, в свою очередь, не отрываясь от внутреннего созерцания, через чип каким-то образом, но все же уловила интенцию своего студента. — Какие-то вопросы, Симон?