-Но медсестра сама сказала мне… -замялся Иван, задумавшись.
-Ты хоть сам веришь? Ты же, черт возьми, врач! Неужели ты не можешь отличить шизофрению? -строго спросил Виктор.
Профессор не ответил. Он только пробормотал что-то под нос и задумался, пытаясь погрузиться в чертоги памяти, чтобы вспомнить хоть что-то о своей болезни. Но в чертогах было слишком темно. Ничего из того, что было связано с болезнью, зато отчетливо всплывали образы несчастных больных со страдальческими или безразличными лицами, медсестер со своей незаконной медициной и непобедимое отчаяние, витавшее во всей больнице.
-Это дыра! Самая настоящая дыра… Но дыра еще не бездна, из нее можно выкарабкаться… И если есть шанс выбраться, то где найти спасительную лестницу? -словно одержимый начал бормотать профессор.
-Да, ‘’Кукушка’’ та еще дыра! -воскликнул Виктор, полностью проигнорировав вторую часть рассуждений Ивана.
Свардовского неожиданно передернуло.
-Кукушка! -это слово снова больно ударило по памяти профессора, мгновенно схватившегося за голову и закрывшего глаза, -Я помню, помню это слово!-Конечно ты помнишь, чудак, ты же находишься здесь, -равнодушно ответил приятель.
-Нет, дело не в этом! Я что-то вспоминаю!
Иван схватился руками за голову так крепко, словно она была не на месте, и что-то забормотал. Пациенты, стоявшие в очереди, обернулись и стали взирать на профессора: кто встревоженно, кто равнодушно, а кто с любопытством.
-Эксперимент в ‘’Кукушке’’! Эксперимент в ‘’Кукушке’’! -закричал профессор, -Вот что я вспомнил!
-И что бы это значило? -недоверчиво поинтересовался Виктор.
Все выжидающе застыли. Свардовский, замолчав на миг, не обращая никакого внимания на создавшийся вокруг него ‘’любопытный кружок’’, поднял понурые глаза и с отчаянием произнес:
-Я не помню! Помню только про какой-то эксперимент, а что за он, не помню!
Пациенты, ожидавшие, вероятно, какую-нибудь скандальную или интересную сцену, разочарованно вернулись к своим обыденным делам и проблемам. Виктор же сочувственно похлопал товарища по плечу.
-Видно у тебя и правда галлюцинации…
Иван обреченно пожал плечами.
-Не знаю…Может я правда сумасшедший!
-Мы все безумцы… Пойдем лучше на завтрак, иначе проблем не избежать… -попытался Виктор приободрить профессора.
Иван готов был двинуться вслед за приятелем, но неожиданно кто-то резко схватил его за плечо.
-Ты! -зашипел на Свардовского пациент, стоявший позади. Он стоял, изогнувшись и перекашиваясь на левую сторону, словно все его тело тянулось на ту сторону, глаза злобно всматривались в профессора.
-Ты… -еще раз произнес пациент.
-Я?
-Ты не больной…Ты чужой! Что ты здесь делаешь?! Еще один самозванец! -закричал больной, впиваясь глазами в Ивана, -СА-МО-ЗВА-НЕЦ!
Свардовский испытал настоящий ужас под пристальным и уничтожающим взглядом больного.
-Ты не больной! -еще раз крикнул пациент, после чего преспокойно отпустил Ивана и, как ни в чем не бывало, поковылял в столовую.
Профессор проводил больного взглядом, после чего обратился к Виктору.
-И что, черт возьми, это значит?!
-А я почем знаю! Но если уж припадочный больной сказал, что ты не болен, значит это так. Больной больного издали видит, как у нас поговаривают…
-Как это понимать?! -вплеснул руками Иван.
-Нам пора на завтрак…-поспешно попытался перевести тему Виктор, заметив приближающуюся медсестру.
-Что здесь происходит? Почему вы до сих пор не сели завтракать?!Вы сбиваете весь график! У вас какие-то проблемы? -строго спросила медсестра, недоверчиво глядя на профессора и его собеседника.
-Нет, никаких проблем, -пробормотал Виктор и, схватив Ивана за локоть, поволок к столу.
Свардовский какое-то время еще пребывал в раздумьях, так что даже не притронулся к завтраку. Утренняя трапеза прошла без происшествий, хоть многие и вели себя за столом странно. Но разве в этом месте существовало такое понятие, как странность? Да и разве люди в праве решать, что является странностью, а что нормой?... Уже даже Иван не обращал внимание на больных, пугавших его вчера. Все, что он мог испытывать-неимоверную жалость ко всем этим опасным для общества людям, половина из которых и вовсе не опасна.
-Эй, ты чего задумался? Поел бы лучше, а то до обеда голодать придется, -прервал рассуждения Виктор.
-Да я вот о жизни думаю.
-О жизни нужно было думать до того, как попал сюда, сейчас о жизни думать уже поздно и бесполезно! -огрызнулся товарищ.
Удивленный таким ответом Иван повернулся к нему. Виктор произнес эти слова со злостью и ненавистью к своей жизни, но на его лице профессор прочел совсем другое: мольбу о помощи, которая разбивалась о суровый быт, и невыносимое отчаяние…