— Для такой, фигурально выражаясь, большой и примитивной машины требовалось очень много горючего и окислителя. Как топливо они, как и мы, использовали биомассу других живых существ, а в качестве окислителя – атмосферный кислород. Но использовали невероятно расточительно. Они, до поры, до времени, могли себе это позволить – условия жизни на Земле тогда были несравненно благоприятнее нынешних и биопродуктивность планеты в целом в несколько раз превышала теперешнюю. Кстати, существует предположение, что они просто–напросто… съели все, что можно было и пропали именно поэтому. Я не сторонник такого подхода, но, изучая анатомию и физиологию Первых, насколько нам это доступно, трудно поверить, что они были разумными существами – скорее какими–то жруще–извергающими приспособлениями.
— Огромные и сложные органы дыхания – ведь кислорода им нужно было очень много! Огромный и сложный пищеварительный тракт, необходимый для поглощения и переработки больших количеств всевозможной пищи. Мощная и разветвленная кровеносная система, разносящая кислород и питательные вещества по организму. Для управления всем этим хозяйством требовалась очень сложная нервная система, но для мозгов–то места уже не оставалось! У них было всего два мозга, причем лишь один из них, судя по всему, занимался мышлением, и оба мозга вместе занимали всего лишь несколько процентов тела, и по объему, и по весу. Понятное дело, что о какой–то истинно духовной деятельности и общности для них не могло быть и речи. Дух, аура, эманация, эмоциональный трепет и вибрации были для них в лучшем случае лишь чем–то смутно–невыразимым, а то и просто мистикой какой–то. Мысли и чувства они могли выражать лишь голосом да письменными знаками. Возможно, также и какими–то движениями, но в этом вопросе полной ясности пока нет. Вы можете представить себе живое разумное существо без ауры? Без духовной общности? Существо, не способное без технических средств общаться с себе подобными на расстоянии, превышающем прямую видимость и слышимость?
— Возникает вполне естественный вопрос: а как же они тогда вообще–то стали разумными и как смогли создать цивилизацию, следы которой еще можно обнаружить спустя такой огромный срок? Ответ нам уже известен: благодаря развитию техники. Подавляющее большинство известных нам артефактов Первых представляют собой фрагменты технических устройств либо созданных с их помощью предметов пользования, что по сути дела та же техника.
— Но развивать технику без науки невозможно, а как заниматься наукой, не имея духовной общности? Как объяснить постигнутое тобой всем остальным, и вполне вразумительно – ведь наука признает только истину, а для практики полезен лишь достоверный результат. Ответ невероятен, но доказан всей совокупностью известных нам фактов – с помощью тех же письменных знаков, речевых сообщений и телодвижений! Сколько при этом пропало ценных идей потому только, что их обладатели слишком долго учились, или не умели вовсе, выражать понятое ими на языке науки того времени? Сколько идей выраженных остались непонятыми или недопонятыми оттого, что значки и закорючки бессильны передать всю их глубину? Об этом знает, наверное, только Великий Дух. Правда, в конце концов у Первых появились технические устройства, позволяющие отображать ход процесса зримо, образно и в развитии, но, похоже, было уже поздно… Еще и потому, что их наука была почти целиком занята удовлетворением потребностей непомерно раздутой техники, так что, в подавляющем большинстве случаев работала, в конечном итоге, на совершенно равнодушных ко всему вообще потребителей вещей, а ученых, действительно познававших мир, были единицы…
— Развитая техника требовала такой же развитой промышленности, а они вместе – совершенно невообразимых для нас объемов добычи сырья и энергоносителей. Их тогда было много, и поначалу никто не думал, что почти все запасы невосполнимы, а потом Первые оказались слишком зависимы от своей техники и уже не могли остановиться. Те же техника и промышленность давали много отходов, чаще всего вредных и опасных.
— Социальное расслоение, при ничтожной духовности, обосновывалось не естественными свойствами и способностями особей, а сугубо материальными критериями и закреплялось не духовным энергобалансом, но совершенно эфемерными писаными установлениями, которые, к тому же, зачастую произвольно трактовались, а то и не выполнялись. Из–за этого у них даже примитивные представления о справедливости в действительной жизни оказывались искаженными, бывало же, что и вовсе игнорировались.