Откуда ему было знать о переносе встречи из Варшавы в Освенцим? Он ведь и сам успел переехать вовремя. Где Виктор взял документы, как попал в списки, кто привез винтовку — до сих пор неизвестно, хотя и ведется расследование. Ясно одно: начиная с Берлина, Виктор следовал за президентом неотступно, включая контакт с секретной службой в мадридском отеле «Риц», где он осмелился попробовать на прочность систему безопасности.
Потому-то Мартену никак не удавалось заснуть. Не то чтобы он раньше об этом не думал, но только теперь начинала складываться целостная картина.
Не так важно, работал ли Виктор в одиночку, на организацию «Завет» или на кого-либо еще. Присутствие винтовки означает, что президента он хотел убить, где бы тот ни пожелал говорить — в Варшаве или в Освенциме. Планы могли включать убийство канцлера Германии и президента Франции — очень просто. Задним числом, если посмотреть, — слишком просто. Совсем очевидно. След Виктор за собой оставил слишком заметный. Безупречный.
Будучи прекрасным стрелком, Виктор не был профессионалом. Союз при его связях в силовых кругах — от министра обороны до советника по национальной безопасности — мог себе позволить профессионалов. Если «Завет» охотился за лидерами государств, он наверняка воспользовался бы услугами команды профессионалов. До самой арагонской катастрофы охотился, между прочим.
Виктор — подставная фигура, Мартен не сомневался. Вроде Ли Харви Освальда. Попадет — хорошо, нет — ничего страшного. Зато тянет за собой четко видимый след и будет удобной мишенью, если что не так. И оно пошло-таки вкось, не только из-за арагонской катастрофы, но и потому, что Мартен сопоставил убийства в Вашингтоне и Шантильи и поднял тревогу.
Не так-то просто тут заснуть… Красивое поражение сил зла. Деятельность «Завета» остановлена, расследование идет полным ходом, и если винчестеры удастся восстановить окончательно — будет получен полный архив за много лет. Если не веков. С именами. Мировая сенсация.
В Манчестер Мартен летел через Лондон. Чтобы не дожидаться манчестерского рейса в аэропорту, решил погулять несколько часов по городу. Что может быть роднее боя часов Биг-Бена? Половина населения земного шара знает эту мелодию чуть ли не с рождения. Она прозвучала вроде совсем не кстати, когда делегация Института нового мира проследовала в арагонскую церковь. Мартен тогда подумал: нет ли всеобщего сигнала, дающего знать членам «Завета», что все в порядке? Что тайное братство не пострадало и продолжает существовать? Будет жить в веках, прошлых и будущих? Если так, союз вовсе не остановлен. Заморозил свою активность, не более того. Возможно, на десятилетия. В этом случае действующих членов его можно найти в самых неожиданных, невообразимых местах.
Как развивались события, после того как Мартен предупредил Хэпа о возможном проникновении снайпера? Не удостоверение указало на Виктора, не список аккредитованных журналистов, не винтовка. Что-то другое. Кто-то другой. Билл Стрейт задержал картинку на мониторе; Билл Стрейт опознал Виктора как человека, пытавшегося заглянуть на президентский этаж отеля в Мадриде. Спустя несколько секунд все они бежали, развернувшись цепью, вслед за собаками — Билл Стрейт отвернул в сторону и вырвался вперед. Так он и бежал к месту, где прятался Виктор, почти по прямой линии. Будто знал, где искать.
Мартен так и не догнал Стрейта, а когда крикнул, чтобы тот не входил без него, Стрейт будто не услышал. Несколько секунд спустя Мартен достиг двери; что-то там было сказано внутри.
— Виктор. — Голос Стрейта прозвучал ясно.
— Ричард?
Удивление, будто кто-то впервые увидел человека, которого знал по голосу.
Потом автоматная очередь.
Мартен заворочался, глядя широко открытыми глазами.
Билл Стрейт.
Доверенный заместитель Хэпа Дэниелса — кроме того периода в Барселоне, когда Хэп, как и президент, не мог позволить себе доверять кому бы то ни было. Что, если Стрейт — агент «Завета» внутри секретной службы, приставленный к президенту Соединенных Штатов? Лучшего прикрытия, чтобы держать руку на пульсе исполнительной власти, нельзя и пожелать.
Интересно, кто еще знает? Или хотя бы подозревает? Нет, наверное, никто. Только он, Мартен, был там в решительный момент. Только он оценил, как Билл Стрейт бежал по прямой. Только он слышал имя Виктора, произнесенное Биллом, и удивленный возглас: «Ричард?»
Если так, то он единственный. И если так, то рано или поздно — и скорее рано, чем поздно — Билл Стрейт тоже догадается.