Браво даже не обернулся. Некоторое время святой отец провожал их взглядом. Потом снова заговорил, и на этот раз в его голосе сквозили умоляющие нотки:
— Не делай этого, прошу тебя! Это… противоречит древним обычаям!
Браво обернулся.
— Может быть, пришла пора уточнить, что такое традиция, а что — бездумное повторение отжившего? Какие правила имеют смысл, а какие — никогда его не имели?
Священник угрюмо смотрел на Браво, и лицо его было чернее тучи. Он едва заметно переступал с места на место маленькими, словно у девушки, ногами.
— То, что ты делаешь, чудовищно. Я не могу на это пойти. Ты подрываешь…
— Ничего я не подрываю, святой отец, — мягко сказал Браво. — Я просто предлагаю вам другой подход к решению вопроса. В точности так же поступил бы на моем месте мой отец.
Отец Мосто в задумчивости запустил пальцы в бороду, неприязненно глядя на Дженни.
— Как же ваша прославленная христианская кротость, святой отец? — совсем тихо спросила она.
Браво вздрогнул, испугавшись, что этими словами она разрушила кропотливо, с таким трудом налаженный хрупкий мир. Но, взглянув на отца Мосто, он увидел, что выражение его лица едва заметно смягчилось. Как и все люди, святой отец был неравнодушен к лести. К тому же Дженни выбрала для своей реплики психологически удачный момент. До отца Мосто, наконец, дошло, что она не так покладиста и далеко не так глупа, как он полагал. Браво не мог не восхититься тонкостью этого хода. Значит, все это время Дженни напряженно следила за разговором, отмечая малейшие нюансы, и подала голос в то единственное мгновение, когда святой отец готов был уступить и нуждался лишь в легком поощрении. Браво захотелось убедиться в своем предположении. Позже, когда будет время, он спросит у нее самой…
На лице отца Мосто отобразилось сложное выражение — смесь покорности судьбе и облегчения.
— Идемте со мной. Оба, — мрачно буркнул он.
Он провел их через дверь в задней стене, представляющую собой часть живописного панно. Проем был таким низким, что Браво пришлось нагнуться.
Коридор, в котором они очутились, неуклонно вел вниз. Очевидно, он проходил рядом с каналом, поскольку с каждым шагом все сильнее ощущалась сырость. Местами из огромных каменных блоков сочилась вода. Наконец они остановились. Коридор больше не понижался. Дальше проход закрывала металлическая решетка. Из темноты волнами накатывало густое зловоние.
Отец Мосто отпер тяжелую бронированную дверь по левую руку от тупика и шагнул внутрь. Дженни смотрела на решетку.
— Куда ведет этот коридор? — спросила она.
Поскольку священник проигнорировал вопрос, Браво повторил его еще раз.
— В Санта-Марина Маджоре, — поджав губы, неохотно процедил отец Мосто.
— Женский монастырь… — пробормотала Дженни.
— Вход туда запрещен, — сказал священник.
Когда Дженни перешагнула порог комнаты, отец Мосто уже сидел за своим письменным столом, довольно-таки роскошным для священника. Одну из стен полностью занимал массивный дубовый шкаф. Резные двери были закрыты на висячий замок. Кроме этих двух предметов, мебели в комнате почти не было, разве что два почерневших от времени и на вид крайне неудобных деревянных стула с высокими спинками. Над столом висело деревянное распятие. Пахло фимиамом и камедью. Из-за отсутствия окон комната производила довольно гнетущее впечатление.
— Боюсь, я вынужден сообщить вам дурные вести, — сказал отец Мосто. — Состояние Папы продолжает стремительно ухудшаться.
— Значит, в распоряжении у меня еще меньше времени, чем я предполагал, — ответил Браво.
— Воистину. За спиной рыцарей вся мощь епископской клики. Нынче они на коне, сомневаться не приходится. — Святой отец снова ухватил пальцами бороду. — Понимаешь, почему я пришел в такое отчаяние, когда ты вознамерился уйти? Ты — наша единственная надежда. Спасти сокровищницу означает спасти орден. Наши тайны — источник нашей силы, в них наше будущее, собственно, они и есть орден… Без них мы исчезнем. Наша сила иссякнет, и никто уже не сможет обуздать рыцарей святого Клемента в их погоне за властью. — Он горько усмехнулся. — Такова ирония судьбы. Мы добиваемся своих целей благодаря тайнам, попавшим в распоряжение ордена. Но и наше собственное существование зависит от этих тайн. Сокровищница утрачена, и мы не можем задействовать свои связи, чтобы защитить орден от рыцарей.
— Объясните мне вот что, святой отец, — сказал Браво. Дженни уверила меня, что орден больше не является монашеским. Теперь это мирская организация. Но вы-то священник. Не бизнесмен, не правительственный чиновник, как мой отец.