Дженни прекрасно поняла, что он имел в виду.
— Кому-то это даже нравится. В Voire Dei они чувствуют себя в безопасности. Другие искренне преданы делу ордена. Кроме того, большинство просто не представляет себе другой жизни. Обычный мир кажется им скучным, бледным, неинтересным. Они ценят исключительность, которую дает им причастность к тайнам Voire Dei.
— А что чувствуешь ты?
Они давно уже миновали Фоллз-Черч. Дженни свернула налево, и они проехали около полумили по району, застроенному большими роскошными домами. Катафалк мчался по извилистой дороге, поднимавшейся на вершину холма. Потом Дженни свернула направо. Они въехали на широкую улицу и понеслись мимо солидных домов в колониальном стиле, с крытыми шифером крышами, аккуратными английскими садиками и безукоризненно подстриженными газонами. Дженни завела катафалк во двор двухэтажного особняка, выкрашенного в кремовый цвет, с колоннами вдоль фасада и внушительными воротами. Сбоку располагался гараж на три машины, рядом был пристроен небольшой садовый сарайчик без окон. Остановив машину на бетонной площадке перед гаражом, девушка выбралась из кабины. Возле левой двери гаража висел маленький пластиковый ящичек. Дженни сдвинула защитную панель и набрала код. Одна из дверей бесшумно отъехала в сторону. Дженни вернулась на сиденье водителя и загнала катафалк в гараж. Браво увидел внутри «мерседес» с откидным верхом.
— Это дом моего отца, — сказала Дженни, приглашая Браво войти внутрь.
— Разве Донателла не станет искать нас здесь в первую очередь?
— Окрестности патрулируют ребята из частной охранной фирмы. Все они бывшие полицейские, знают всех жителей в округе в лицо.
Браво удивила ее легкомысленность.
— Не думаешь же ты, что это остановит Донателлу?
Она услышала в его голосе вызов и ответила:
— Полагаю, в данной ситуации решать не тебе.
— После того ада, через который нам только что пришлось пройти, я на твоем месте не стал бы подвергать нас еще большей опасности. По-моему, нам надо убраться отсюда как можно скорее.
Дженни вставила ключ в замок и открыла дверь.
— Я страж ордена, и в мои обязанности входит защищать посвященных и членов совета. — Она шагнула вперед и, остановившись на пороге сумрачной комнаты, обернулась, взглянув ему в глаза. — Я обещала твоему отцу, что стану защищать тебя. Но если ты отрекаешься от ордена, отказываешься от всего, для чего готовил тебя Декстер… что ж. Я сделала все, что могла.
Пятнышки солнечного света на лице придавали ей едва уловимое сходство с хищной птицей. Глаза горели непреклонной решимостью. Если она и притворялась, то делала это очень искусно. Браво отвернулся, словно намереваясь уйти. Он хотел проверить, насколько серьезны намерения Дженни.
— Неужели ты забыл про очки? Если ты сейчас повернешься и уйдешь, то уж точно никогда узнаешь, для чего они понадобились твоему отцу.
Браво обернулся.
— Где же орден сейчас, когда мы так нуждаемся в помощи? Где его хваленые возможности? Неужели нет безопасного убежища, где мы могли бы укрыться?
— Полагаю, тебе сейчас следует сосредоточиться на решении других вопросов, — холодно сказала она. — А с безопасностью предоставь разбираться мне.
— Если бы я предоставил тебе разбираться с Росси, то был бы сейчас мертв.
— Действительно. Что же, видимо, моя помощь действительно не нужна.
Дженни отвернулась, и Браво успел заметить мелькнувшую на ее липе обиду. Он молча смотрел, как она исчезает в темноте.
— Почему ты не хочешь рассказать мне правду? — крикнул он ей вслед.
— С чего ты взял?
Конечно, он мог и в самом деле развернуться и уйти. Но Росси мертв, и забыть об этом так просто не получится. Сделанного не воротишь, сказал Браво сам себе. Конечно, можно вернуться в Париж, к прежней жизни. Это ведь так просто…
«Так просто» не получится. Браво чувствовал, что не может сдвинуться с места, не может бросить Дженни, развернуться и уйти отсюда один. Он вспомнил об отце, о том, как сильно заблуждался на его счет, как превратно судил обо всех его поступках. Он ведь позволил собственному эгоизму заслонить очевидную истину. Его отец посвятил себя настолько серьезному делу, что Браво чувствовал и свою причастность. И все же величайшей глупостью было бы вступить в бой и продолжить битву, которую всю жизнь вел Декстер, только лишь из чувства вины. Нет, пора оставить мертвых в покое. Он примет вызов, только если поймет, что действительно способен на это.
Поддавшись порыву, Браво шагнул через порог и устремился в темноту. Он миновал небольшую прихожую, где висели на деревянных крючках шляпы, кепки, ветровки и свитера. Из прихожей он попал в просторную кухню в деревенском стиле; посередине располагался островок мебели из светлого бука и гранита, вдоль стен выстроились бесчисленные буфеты, под старомодным окном-фонарем стоял мягкий угловой диванчик. Они молча стояли, прислушиваясь к скрипам и шорохам старого дома.