Браво осторожно раздевал ее, медленно отнимая ткань от кожи. Засохшая кровь на ссадинах и порезах постепенно растворялась, и это было приятно. Ей почему-то вспомнился апельсин — кожура горькая, но если ее снять, доберешься до сочной мякоти… Подняв глаза на Браво, она увидела в его зрачках свое отражение. Она была наполовину раздета, но не чувствовала ни смущения, ни гнева.
Она не удержалась и спросила:
— Зачем ты это делаешь?
Браво, не останавливаясь, продолжал свое занятие.
— Потому что, — наконец отозвался он, — я чуть было не потерял тебя. — Его пальцы коснулись обнаженной кожи. — Потому что ты для меня кое-что значишь.
— Что? — Горячая вода струилась по ее телу, заливала их обоих. Он опустился на колени, лицом к лицу с ней. — Что я для тебя значу?
Она прочитала ответ в его глазах, поняла по тому, как он обнимал ее, почувствовала растущий в его груди жар. Ее руки обвились вокруг его шеи; не раздумывая, поддавшись неудержимому порыву, она притянула его к себе. Он прижал ее к груди. Дженни почувствовала, как ее душа воспряла вместе с телом. Ей вспомнились слова Камиллы об исцеляющей силе этого места.
Сердце билось в груди все быстрее. Ее охватило острое, странно знакомое, забытое чувство. Безумное, всепоглощающее желание, как когда-то давно, в юности, до того, как мать отослала ее из дома…
Долго сдерживаемый поток наконец хлынул через плотину. Дженни запрокинула голову, губы приоткрылись, и она отдалась на волю судьбы, уступив тому, чему больше не могла и не хотела сопротивляться.
Когда они вышли из ванной, туман полностью рассеялся. Стоял тот чудный предвечерний час, когда небо кажется бескрайним и излучает мягкий свет, а где-то далеко-далеко, возле горизонта, начинают сгущаться сумерки, и на дороги, мостовые, стены домов ложатся длинные синеватые тени.
Они сидели плечом к плечу на диване возле окна, любуясь древним монастырем. Аббатство окружала двухуровневая крепостная стена; постройки шли по спирали, издалека напоминая свернувшегося у ног архангела дракона. Огромный монастырь был выстроен полностью из гранита; фундамент располагался в ста шестидесяти футах над уровнем моря.
— Наверное, ты знаешь, что монастырь долгое время принадлежал бенедиктинцам, — сказал Браво. — В четырнадцатом-пятнадцатом столетиях его дополнительно укрепили, и фактически он превратился в военную крепость. Уникальное расположение горы Святого Михаила сделало аббатство стратегически важным объектом, когда началась англо-французская война. Все попытки захватить монастырь оказались неудачными…
На стене комнаты, под окном, они увидели барельеф с изображением раковины, рога и посоха.
Дженни провела кончиками пальцев по поверхности стены.
— Эти символы что-нибудь означают?
— Это эмблема Мон-Сен-Мишель, — сказал Браво, — знакомая каждому пилигриму, начиная с тринадцатого века. Видишь ли, до того как построили насыпную дорогу, во время больших приливов монастырь оказывался в окружении воды. Гора превращалась в остров. Многие путники тонули, настигнутые коварным приливом, но не менее опасно было пробираться к монастырю по обнаженному морскому дну. Посох брали с собой, чтобы обходить стороной зыбучие пески; в рог трубили в монастыре, если пилигрим заблудился в тумане или попал в прилив. Ну, а раковину прикрепляли к головному убору паломника, когда тот покидал аббатство. Считалось, что такой талисман из Мон-Сен-Мишель приносит удачу и благополучие в пути…
— Мне бы такой явно пригодился. — Дженни прислонилась к спинке дивана.
— Хочешь спать?
— Нет, — ответила она с улыбкой. — Хочу есть…
— Что тебе принести? — спросил Браво.
Но ее веки уже опустились; дыхание вскоре стало глубоким и ровным. Браво поднялся с дивана, принес одеяло и укрыл Дженни целиком, от шеи до самых ступней.
Глава 12
Городок Сен-Мало занимал западную оконечность небольшого мыса, выступавшего в Ла-Манш. Формой мыс напоминал голову собаки; Сен-Мало располагался почти на самом кончике морды. «Ситроен» Камиллы въехал в город около 12.30 пополудни. Центральная часть Сен-Мало впечатляла древней красотой; Старый Город окружала толстая крепостная стена. Вокруг центра лепились концентрическими кругами постройки двадцатого века, дешевые и выглядящие довольно убого. Но именно здесь в основном жили и работали жители Сен-Мало. Туристические автобусы останавливались на обширной мощеной площади возле ворот, ведущих в Старый Город. Из распахнутых дверей автобусов вываливались возбужденные туристы с видеокамерами. Они жаждали как можно быстрее заснять все достопримечательности и попробовать местные блинчики, после чего с чистой совестью продолжить сумасшедшую гонку по Европе. Среди них были немцы, швейцарцы и австрийцы, испанцы, итальянцы, англичане и, разумеется, японцы… Туристы из разных автобусов бросали друг на друга неприязненные взгляды, словно принадлежали к враждующим политическим партиям. Двигались они тесными беспорядочными группами, предводительствуемые гидами, а те бесцеремонно размахивали над головами подопечных флагами армейского образца.