— Есть тут у вас курносенькая бойкая Елена? Смелова, кажется?
— Елена? Обязательно есть. Как тут без нее? Только не Смелова она теперича, а Ласточкина. Пойдем, пойдем, укажу, — пригласила старушка и засеменила впереди. Посреди поселка сказала:
— Постой-ка тут. За ейным сынком в садик зайду.
— За сыном? — спросил Анатолий.
— Ну да. Тут рядом. Скорехонько мы… Чего взгляд уронил, не можется рази или переневолил себя на ходе?
— Устал, — слукавил Анатолий.
— Ой, не в етом причина твоей хмурности. Ну, ладно. Сейчас…
Старушка вскоре вернулась с белоголовым мальчиком лет пяти, если Анатолий не ошибся в определении возраста.
Карапуз подошел развалисто и смело:
— Здорррово, дядя. Ты — пррриезжий, да? Здррравствуйте, говорррю, — он протянул плотно сжатые пальчики, чтобы поздороваться, но дядя и не заметил его руки, он жадно всматривался в лицо…
— Мальчик поздоровался, — требовательно сказала старушка. — А ты отмолчался.
— Здравствуй, здравствуй, мужик. Как тебя звать?
— Шутиков Борррис… Борр-рис Палыч я!
— Не удивляйтесь. Бориска — приемный. Мать тут у него на стройке работала… Несчастный случай… А отца нет. Второй месяц у нас. Баловной, сладу нет. Елене бы трудно с ним одной-то. Вот я ее к себе и сманила. Она ведь с мужем по всем правилам разводную взяла давно ешшо. А муж-то уговаривал… Проходу не давал три месяца… Поедем, говорит, хоть вывезу из этой дыры, а там, как хошь, живи… Дюжий такой, сурьезный, злой, должно быть, человек, раз невзлюбила Елена его… А понасилке какая жизть… Нонче вольно, не нравится — освободись, коли деток пока нету. А детки были бы, подумала…
Старушка пустилась в рассуждения о семье и браке, будто и не было у нее других забот на душе. Только дома, в большой крестьянской избе, поставленной вплотную к сосняку, утихомирилась она; одно переставит, другое поправит, третье протрет, хотя было и без того светло, чисто, уютно.
— Борьк, шел бы поиграл на песочке, — посоветовала мальчику. Тот обрадовался, шмыгнул на улицу — оттуда послышался его крик: «Юрр-рка, шпарррь, скорр-реее, чего-то дам!»
— Дружков-приятелев сзывает, чичас почнут шубохтить. — Дарья Петровна (это по конверту, лежащему на столе, Анатолий определил, как звать хозяйку дома) улыбнулась и словно бы вспомнила чего: — Постой-ка, постой-ка, милок-голубок. — Она снова глянула поверх очков. — Я ведь тебя признала. Бывал тут…
— Случалось.
Дарья Петровна села напротив, но вдруг встала и легко прошла к книжной полке. — Признала, милок… Ты самой, такусенький по глазам, как вот на етой фотокарточке… Ну, коли так, сейчас самоварчик поставлю, а ты поглядишь за ним. Сама-то в магазин сбегаю…
— А где же Лена?
— Не спеши… Тебя доле ждали. Подождешь… И я-то по тебе, голубчик, исстрадалася… Об ней и сказывать нечего… Работы нахватала: и в заводе командует, и в профсоюзе, и в поссовете чего-то исполняет. Так-то, говорит, лучше, грустить некогда. А я спрашиваю: «Чегой-то тебе грустить-печалиться, время, что ли, твое переспело?» Таится, не поясняет. Скоро прибежит. Поди, опять на взгорок забежала песенок попеть. Вечерами, когда свободная, тоже норовит с Бориской к своей любимой сосне уйти. Тянет ее туда. Жила она в шелашике под той сосеночкой… Слыхала, как поет — любо послушать. Когда и потанцует плавненько. Глаза закроет и кружится. Другие бы не стали, смеху побоялися, а она по-своему, у нее свои порядки…
Анатолий не дослушал, сказал, что пройдется по поселку и Бориску, если можно, с собой возьмет.
— Пройдись, пройдись, коли так. Скорее жданка промелькнет. А я тогда — в магазин…
Бор иска словно бы ждал, что его пригласят, весело подпрыгнул:
— К сосне?! К нашей сосне?
— Да… К нашей.
— Вот здорово! Я опять на дозорррный сук залезу, давно не залезал. Понимаешь, редко разрррешают. А ты разрррешишь?
— Помогу даже.
— Я сам… — Борискин ласковый пальчик пробрался в сжатую ладонь — Анатолий повел малыша за руку.
В тот же вечер, уже совсем поздно, когда стемнело, на сиреневом взгорке медленно вальсировала счастливая пара. Любопытный Бориска сидел на дозорном сучке, чтобы не мешать. По дороге, огибающей взгорок, подкатила тяжелая трехосная машина, скользнула ярким светом и остановилась.
— Привет, охотник! — крикнул знакомый шофер. — Нашел свою голубку? Вижу, та самая, про которую тебе говорил. Счастливчик ты, парень!