- М-да, какой же ты, эм… хилый.
- Ну, нет, я так всем помог!
- Да иди ты, надоел. Я не понимаю, как можно хвалиться тем, что тобой помыкают какие-то дети и что ты, как их настоящий полководец, а в некоторых случаях смахиваешь на вожатого летнего лагеря или пастуха, но без палки.
- Нет, что ты! Вообще не похож. Только вот иногда как-то напрягает ходить с ними из одного двора в другой; их ведь постоянно выгоняют из-за шума.
- Честно, я и предположить не мог, что у меня будет такой глупый брат. И тупой!
- Нет, я школу закончил без троек. Не говори так, мозги есть.
- Хорошо, ты можешь считать по примеру, но сам, используя смекалку, ты мало что сможешь сделать без помощи извне.
- Может быть…
- Нет, а точно тебе говорю. А еще объясни мне, как такое может быть, что ты, здоровый сам по себе, под два с лишним метра ходишь рядом с теми, кто дышит тебе едва ли не грудные, прям ниже них, возле солнечного сплетения. Неужели, ты не видишь, что на твоем фоне они ничтожны, как и те, что проходят мимо в рваной одежде.
- И что же делать?
- Как что?! Заканчивать такой образ жизни, рвать все, что еще соединяет с ними и жить отдельно. Ты уже точно другой, и не надо возвращаться к тому, кем ты был когда-то. Возымей своего личной достоинство.
- Хорошо.
VI. | Глава 6. |
- Может быть, когда-нибудь я найду свое место в это жизни, но не сегодня.
- Гарри, ты о чем?
- А что сложного в моих словах? Вот знаешь, просто бывает такое, когда вроде все хорошо, устраивает, вполне смахивает на классную жизнь, но, тебе не нравится, что ты лишний. Вот серьезно, и не надо из себя делать кем-то великим, нет, не стоит; не поверю. Недавно приехал с кем-то с рыбалки, решил пройтись погулять. Не с кем. Потом идешь домой и понимаешь: ведь так не просто так; ты сам, когда-то, избавился от них и теперь не жалеешь. Да, вообще равнодушен.
- Может где-то ты прав, но часто, это все ерунда, не более. Придумал себе, с удовольствием поверил, что никому не нужен и рад был бы, но нет, уходишь. А в конце ни на кого не обижен, улыбчивый сидишь и смотришь вверх. Потом на свои ноги, руки, туловище, поворачиваешь голову вправо… Гарри, ты куда?
- Гуляя-я-ять… Вечером дом-а-а поговори-и-им…
- Вот ведь, однако, какой, никак не может вырасти.
Сопротивление солнцу бесполезно, когда оно нещадно слепит в глаза, выжигает мокрые кусочки кожи на теле. В такое время самое лучшее – это прохладной воды, выпить так этак литра три, а до этого еще прыгнуть с песчаного берега в воду, выйти, обсохнуть, съесть приготовленные куски мяса и лечь на растянутую ткань между деревьев, укрывшись тонким полотенцем, чтобы не напекло голову. И в самый разгар сна, когда уже отрубается мозг, кто-нибудь обязательно в шутке пнет ногой.
- Эй, вставай. Что уснул, а то сейчас замерзнешь?
- А, что, где я? Разве сейчас не жаркое лето?
- Странно… ты не помнишь или не знаешь где сам находишься сейчас?
- Не помню-ю-ю. А ты кто?
- Не, ну это уже слишком... В смысле кто? Я Ада!
- А кто я тогда?
- Ты что серьезно заболел, или прикидываешься. Да так, просто шучу. На самом деле все хорошо, только вот из воды вылез, поел копченных сосисок, шашлыка и прилег на гамак, подремать.
- М-да, на улице, конечно, теплее, но не чтобы купаться… в снегу?
- Погоди, а разве сейчас не солнечный июль с его палящим солнцем?
- Если сама умела бы так фантазировать, была бы не против, хотя бы, чтобы во сне приснился пляж, хотя можно и побывать там, это лучшее. Но нет, на улице уже сильно надоевшая зима; ладно, что она заканчивается, уже хорошо.
- Ты сильно скучаешь по нему?
- Да, очень сильно! Прям хочется, чтобы подошел, обнял, поцеловал, сказал, что у нее есть самая лучшая на свете, которой буду я, возьмет за ручку, пойдет гулять со мной. Как же этого хочу!