- Я не знаю, как нам здесь может быть комфортно, но иного выхода нет, поэтому присядем.
- У тебя есть чем открыть эту бутылку?
- Нет, но часто ношу с собой нож со штопором, надо только поискать. И да, я его забыл дома.
- Да уж, беда.
- И не говори. Хотя я знаю, чем можно, дай-ка сюда бутылку.
- Вот, только не торопись.
- Тоже нервничаешь.
- Еще бы, ты по любому ценнее этой стекляшки с веселящей жидкостью.
- Сейчас, минутку… Фух, хорошо, прям плотно сидит… Еще чуть-чуть…
- Направь в другую сторону, не хочу остаться без глаза.
- Хорошо… Немножко, ну же.
Пробка улетела в траву, а сам сосуд издал глухой, подобный тому, как бьют туземцы по открытому рту рукой, звук.
- Вот, уже лучше. А теперь открывай пачку соленых сладостей.
- Что-то как мало тебе на закуску. Так не, это тебе. Мне не зачем, я так, прям из горла.
- Ада, ты что? И тебе вообще не будет ни капли противно?
- Да не, что тут такого?
- То есть для тебя это в принципе нормально – пить без пластмассовых стаканчиков?
- Да все нормально, пойдет как пиво. Только градус немного выше и все. Хи-хи.
- Ну не прям мало, а где-то, думаю, раза в два.
- Поспорю, есть такие виды, где присутствует больше самого вина и то, это всего скорее очень большая редкость, таких, не помню, видела или нет.
- Ну как знаешь. А историю, расскажешь?
- Подожди, а чем тебе сейчас не история. То, что ты вдвоем сидим в лесу и распиваем алкоголь.
- Да, я до сих пор изумлен, но это не смахивает даже на самое жалкое эссе в школе, по которому жалко поставить хотя бы тройку.
- Ты хочешь зацепиться за мою небольшую историю, продолжительностью три минуты и как-то доказать мне, что нет, это не смахивает на красочное начало увлекательное истории?
- Не то, чтобы оно вся заливалась красками, но что-то в ней такого свежего есть. Прям ощущаю такой нежный, едва уловимый, хорошо сохранившийся, терпкий запах винограда.
- Очнись, Гурт, ты гуляешь по своему собственному саду летом и срываешь темно-фиолетовые гроздья. Но они просто забродили, и тебе захотелось попробовать. Зря ты так испытываешь судьбу и вот уже лежишь на траве.
- Как это лежу?
- Да просто вот. Резко закружилась твоя тяжелая голова, волнистые волосы прижались, когда ты лег, распластал свои руки и уснул.
- Не может быть такого.
- Слушай дальше! … Спишь такой себе, не очень подозрительный, не догадываешься, и перед глазами появляется силуэт. Ты сквозь дрему тянешь свои руки, чтобы коснуться тонких изгиб плеч, взглянуть глазком на рухнувшие замки после слов на ушко: «Мы не можем быть вместе», бедных пацанов, что ползут по песочному грунту. Только собираешься с силами, чтобы встать, поймать, бросить в несуществующий оазис, чтобы охладить ее жаркий пыл, но она растворяется, оставив на ладонях мелкие песчинки в разнобой с маленькими крупинками бледно-голубых изумрудов.
- А потом? Ну же!
- Ты поднимаешься, смотришь на нее. Она неподвижна. Вскакиваешь на ноги. И да, ее тело реально. Медленно проводишь до локтя по предплечью, своим грубым пальцем ведешь тонкую линию ближе к плечам, шее. Медленно цепляешь кончиками пальцев мочки ушей, и она сладостно шепчет: «Гурт, ты… мне… нравишься».
- На очень интересном месте! А дальше?
Она не смогла больше ничего ему ответить, потому что просто уснула рядом с ним, мягко уронив голову на плечо.
- А ведь сказка такая правдоподобная, так сильно захотелось поверить в то, что она реальна. Но теперь она уснула, не скажет ничего, пока не проснется чуть позже.
Он плавно поднимает ее, усаживает к себе на коленки, облокачивает голову на свою шею, руку на спину, аккуратно обнимает и пытается согреться рядом, в обнимку. А что еще можно придумать, если как раз сейчас, в зиму, каждому человеку нужна часть другого человеческого тепла, которую получив, ни за что не обменяй на другое. Снег все так же не спеша порошил землю, украдкой покрывал вокруг все в белые тона, а она крепко дремала. Хорошо, что в надежных руках, без лести и лжи, там, где подарят тепло и надежду; как именно эти ладони.