Первый раз этот человек казался обычным, ничего в нем не выделялось, а через две недели он стал другим. Я знал, что на него влияло время, люди, но такое совмещение разных личностей, начиная приветливым, меняя на презрение, самоуверенность и заканчивая полной самовлюбленностью, потом он изменился. Таких еще не видел, да больше и не хотел бы, но как чувствовал, что после обучения работе, я буду с ним на одном рабочем месте и даже не удивлен. Теперь расскажу немного другое…
«Привет, Гурт, мой любимый старший, сильно поднадоевший братишка. Спешу сказать, что все вроде бы хорошо. Вот вчера исполнилось желанных восемнадцать лет, не то, что тебе старику двадцать один год и да, похоже нет у меня любви к той самой. Просто банально ненавижу. Самому никак не хотелось отвечать на это скользкое солнечное сообщение, но что поделать, наверное, придется в ближайшее время поздравить, потому что как никак, что бы ни было, она тоже человек… Какой бы день не шел, я решил считать по месяцам день твоего приезда. Правда говоря, очень рад, что Ада как-то смогла спустя время заинтересовать тебя, участить пульс, тепло вырабатываемой энергии, при которой сердце бесшумно быстро качает кровь. Стоит вспомнить, как прошли три дня спустя этот день, как быстро в голове исчезло ощущение блевотной тяжести, от которой при малейшем свисте в легких и сотрясениях воздуха падал вниз, по стенке желто-бежевого оттенка… Пока это все описывал в своем сообщении, оно впоследствии не отправилось. Пришлось, спустя несколько минут как был занят делом, позвонить и поговорить. Нет, все слишком плохо. Все нескоро свершиться, но после двадцатиминутного разговора и двух еще шестидесятисекундных отрезков меня взорвали злые мысли, как вылетают пробки с бутылок шампанского в черном стекле. Меня буквально рвет всего, ты понимаешь что это? Когда множество нейтронов чешут ударами костяшки кулака, а тебе с размаха хочется размножить стекло зеркала, оставив колотые следы и куски на руке, увидеть красные глаза, взбухшие кровавые капилляры и попробовать успокоить… Тщетно. Поздно вспоминать, собирать осколки, пытаясь подмести… уже слишком не вовремя. Кровать подбросить, взявшись за ножки руками, кинуть подушку в картину с желто-зеленым пейзажем и в щепки, нет, в перья разорвать подушку… Представляешь, вот что может сделать с тобой один телефонный звонок с человеком, которого пытаешься забыть уже, чтобы не соврать в течении долгого года и никак, все безуспешно. За стенкой играют переливы классической музыки, а меня волнует лишь этот гребаный, чертов этап бесячего возраста. Только сейчас волнует опять вопрос и еще несколько, по причине второго. Почему так хочется поскорее найти человека, поверить в него, опереться и жить, зная, что он есть, что будет рядом? Зачем мы примеряем моментально людям роли без их совместимости с мечтой, хотим быть уверенным и получаем по щеке крепкую красную оплеуху? Почему, уезжая далеко от дома, мы жаждем этого скорее и очень скорбим вдали, хотя сказали сами себе: «Поверь, когда-нибудь это закончится, а вместе с тем ты счастливый поедешь домой , и после прожитого самим собой захочешь рассказать, но мало кому интересна твоя жизнь, лишь глаза, немного изменившиеся в краске, свежесть, стали сухими, блеклыми и грустными зрачками… Хотя ошибся, все же три вопроса. Вот кто может объяснить сущность всего того, что возникает в голове человека спонтанно и он вряд ли как-то может объяснить все самопроисходящее… А за окном только что застучал маленький дождь.»
* * *
«И почему же так прав и почему настолько точно описал, что я сама все это пережила за прочтением этого отрывка, сам вспомнил эти ощущения, и захотела так же, но знаешь, я смогу удержать себя в руках, закрыть калитку, преодолеть гнет самой себя, и спрятаться, попробовать забыть. А если серьезно, то почему именно так?
«Вот и я о том же мой братец, только если нечто, от чего мы вдвоем никак не застрахованы… Мы думаем о будущем и вспоминаем прошлое. Тщетно, со скорбью, когда я, как и ты не курю, стоял в беседке, смотрел на летящие клубы дыма и задумывался, продолжалось бы дольше. Особенно, если я вышел из дома и побрел прямо в сторону магазина, уж так сильно хотелось кушать. Небо заволокло серой одной большой, местами белой тучей, с которой бесперебойно сыпали мелкие колючие капли и светло-желтая объемная подсветка; именно сейчас вспомнил день, когда с полностью голым торсом и с белой футболкой в руках шел под проливным дождем. После всего этого хочется просто, расслабившись сесть под ливнем, смотреть в одну точку и безмолвно, не обязательно размышляя, расслабиться… По любому, все относится к тому, что мало дел на грядущей неделе и сидя, не делая и не занимая самого себя, в голову приходят эти мысли сожалений и желаний будущего. Постоянно ползут под ногами какие-то черные тени, так и хочется придушить ударом пятки, размножив об асфальт силой удара.»