- С чего ты решила, что это девушка?
- Точно? Я все же для тебя одна!?
- Разумеется! Сто-ой, ты куда?
Босые ноги застучали по ламинату. На бегу развевался белый халат, развязанный пояс и кусочек алых трусов.
- Зачем ты мне врал?! Почему так долго я верила тебе, а ты… Ты!
«Дзинь-дон»
Яркий сильный шлепок оставил красную пятерню на щеке, сухость разнеслась по всему лицу.
- Даже сейчас, эта я не знаю кто, умудряется помешать мне! Свали с дороги! Быстро! Я потратила на тебя всю молодость, ну конечно не всю прям, но этого хватило бы на другого, более достойного.
- Погоди, мне надо…
- Уйти с дороги и не мешать. Отвали!
«Откроете?»
- Да-а, минуточку пожалуйста.
Разъяренная подруга вылетела из квартиры, громко хлопнув о сухую штукатурку дверью.
- Что это с ней?
- Просто вы смотритесь моложе своих лет, и вам очень идет этот прикид.
- Спасибо огромное. А швабра, веник?
- Все на своем месте.
- Хорошо, тогда погуляйте немного где-нибудь. Я пока приберусь.
«И как все это было странно. Вновь сильно заболела голова. Я потрясен, что мне делать. А на улице… Впервые рад такой прекрасной погоде. Больше нет желания общаться с мыслями, лишь только угнетение, страх, уныние. Да, тем виднее понурое лицо, а сейчас давай о хорошем, слишком сильно загнался и накрутил.»
Меду белыми бордюрами проступают серые, безмятежные из асфальтовой крошки части. Белизна, бросающаяся в глаза от солнца и зеленая прорисовка пушистых крон деревьев с желтыми просветами в них. Похоже на сладкий приятный сон и это только красочная раскраска мира; как когда-то карандашами разрисовали все вокруг. Больше не хочу серых дождливых дней, но только бы золотистых ярких и теплых дней. Я не хочу больше думать о плохом, и призывать к себе все негативное, ведь все хорошо.
А хотя, может, стоило это ожидать и не с проста; буквально так же, как и год в прошлом, не помню. Зато, все в голове те воспоминания о сне, как видел чьи-то слезы; они были такими жгучими и холодными. Может, стоило в момент начала забыть, и скрыться; не могу избежать проклятья неба, а сердце все так же безудержно стучит. Пришей к веревке камень и раскрась; он, так же как и то, а выглядит получше – мысли, они убивают тебя. Твой дерзкий гордый пыл, и нрав, горит в руках подделка. Эпиграф здесь будет тогда. Когда начнется жизнь.
| Мы никогда не были вместе. Глава 3. |
«Я безучастно думал, что неизменно все и будет так же, а жизнь давай другое. Собрать все мысли в голове довольно трудно, но стоит отложить на время ручку с засохшей пастой, закрыть тетрадь, но прежде вырвав и скомкав листок, и сразу все лучше; станешь у горизонта и ловишь мысли…
Просто я не стал бы это писать, но время идет и вновь вышел на личный разговор с собой, пара сказать, наверное. Ведь все мы, может, ошибались в детстве и каждый думал лишь хорошо, я расстроен. Все люди похожи, а в тесных условиях готовыми стать волками. Хах, и вновь осуждение этих жалких людей. Быстрее бы от этого отвыкнуть и описывать стоящее внимания, а не сортирной бумаги и глухой тухлой воды. Можно попробовать разложить все по полкам, но что-то явно мешает и уж сильно хочется спать…
Конечно, лучше было бы писать разнообразие и не быть больше тем самым надоедливым критиком этой жизни, но в голову даже ничего не приходит и от это всего уже больше похоже на непонятные мысли в разброс подобно вееру. Надо скорее пережить этот всплеск непонятного кризиса.»
С этими мыслями Гурт сидел подле раскрытой книжки, когда-то купленной в магазине.
«Мне стоило поверить как что-то грандиозное точно, случится, но стыд самому себе, не верил в это. Можно было бы, как в других романах знаменитых авторов чтить традиции и к чему же это здесь уместно? Нужно лишь изменить привычный почерк, покинуть зону комфорта.»
- Алло, ты слышишь меня? Слышишь?
- Да! Но зачем так кричать?!
- Мне надо срочно с тобой поговорить! Жду звонка в дверь.
- Хорошо. Что все-таки произошло?