- По чашке клубничного чая с пирожным под темно-синим небом.
- Хватай свое пальто скорей и иди за мной. Прогуляемся. Лишь только под эту теплую ночь хочется видеть звезды и рядом с тем скоплением горит «Малая медведица».
- Ты сам вывел меня под ночное небо в кафе, накрыл стол. И теперь я слушаю очень внимательно.
- Хорошо… Начнем с малого, когда я был…
- Хорошим.
- Да, но не спеши… Помнишь, я ходил и говорил, как не хватает злости на всех, большей жесткости? Разумеется, что да. Так вот, не могу понять на всегда ли, но пропал добрый наивный мальчик. И это даже приятно. Он смог огрызнуться, сгладить доброжелательность и опуститься ниже, а стать выше. В глазах появилась хитрость, матовый свет и потухшие зрачки.
- А чай даже очень вкусный.
- Согласен. И после, как меняется взгляд, все становится другим. Это в начале страшно, по итогу очень даже приятно. Сам сильно ошибался в людях, они другие, гораздо хуже. И понял, это судя об одном месте. Хищный взгляд и дикое сердце; прям как в сказке, но только в живую.
- Я все поняла, пошли скорей домой.
- Пошли.
| Мы никогда не были вместе. Глава 4. |
- Пора бы тебе многое сказать. Послушай…
Ты вновь рассказывал как милое дитя и вновь пытаешься казаться не так таким, что есть. Знаешь, это нисколько не меняет тебя, все такой же, закрытый. Постоянно наблюдаешь за собой и хочешь вновь остыть, стать другим. Сколько раз и даже много, слишком, говорил без перемен, как не хватает отдыха… Ты как загнанный в клетку.
Попытаешься разобраться в себя и зачем-то лезешь в чужие жизни. Лишь в совершенстве хочешь жить – оно ли будет? Твои слова, они ну скажем тихие, невнятные и с песней, растянутые; то ли в стих. Серьезно как все это называется? Ты временами забываешь дни, и хочется сильней домой. Но у тебя есть много времени, ты по любому многое поймешь.
- Ну, например, что?
- Говоришь одно и то же, маленький наивный. Зачем становиться злее, если это не показатель, как и слово хороший. Почему так жаждешь поменяться, а для этого ничего не делаешь.
- Делаю.
- Что? Постоянно говоришь, о том, какой ты хороший и ведь это так не так. В твоем понятии – это всем помогающий, слушающий любые проблемы и кажущийся добрым. Да, оно так; но еще и наивный. Зачем врешь сам себе? Ты хоть как-то вообще меняешься, пытаешься или умело делаешь вид?
- Прости.
- Так зачем извинений, если это твоя жизнь. Ты просто испоганил ее, ведь так. Начинал слушать «прекрасные» песни, а сам видел в людях лишь мясо с кровью. Великолепно! И только, отрешенный от музыки, позволяешь себе слушать другие… Сейчас я вызываю тебя на разговор и т попробуй понять…
Все, что касается нас, идет непременно изнутри. Ошибки, нелепые до пятна чернил на носу – это твое, все выращенное твоим опытом, твоим желанием стать непонятным существом, и его ведь тоже нет. К чему, зачем, и много вопросов, но вспоминая зиму, лето, ответ один и даже два: не знаю почему; ну, видимо судьба. Серьезно? Вот все это сейчас ты мне говоришь? Попробуй оценить свои слова, ты запутался в начале клубка и потому испробовал все, что плохо лежит и хорошо продается. Надави голосом и придави к стене – что в тебе не так?
- Я не знаю, видимо судьба.
- Серьезно? А более точный ответ – за ним надо в книжку лезть? Приедут новые дни, ты отложишь ее на полку и уйдешь. Пройдет год и забудешь. Пройдет еще один день и вспомнишь. Неужели, переосмысливание – это суть жизни? И каждый раз новый. Психоанализ и психосинтез – ты посмотри на эти деревья, они уже без листвы, а все еще ждешь будущее. Оно сейчас. Мне больше нечего сказать тебе, ну просто даже мыслей нет. Сам засыпаешь и ловишь постоянно последний поезд – я что-нибудь придумаю еще. Закончить разговор на это крайне трудно, но надо, я сама уже забыла все идеи в голове. Пора бы остановиться и вспомнить дом. Она тебе писала?
- Нет.
- Что-то случилось?
- Это уже другая история…
И листья падали медленно, и никто не мешал упасть ему. Давай отдохнем, уж, сколько можно размышлять. Пора бы дать немного голове разгрузки ото всего.
Не спеша дойди до сквера, усыпанного желтой листвой и слегка шаркнул по асфальту. Слышишь, листва захрустела, и на улице густой туман обнял от облака, убежал за дома. Просто парк с деревянными скамейками, детскими качелями и сырым серым асфальтом. Как поэма в прозе и очень даже похоже на день, в котором нет суеты и только дом, родные стены, окна, кровля и атм ты; А сейчас тихо опустил голову на грудь и уснул.