«Думаю, стоит подойти и как в той самой истории, она будет долго плакать, рассказывать, что-то очень трогательное и больное для сердца, а потом упадет; от чего, даже сам не смогу сообразить. Всего скорее нервы, по делу сильно пошатнувшиеся и того, что смогла себе такой комок накрутить из маленькой затупленной занозы в пятке. А если с близи, она не похожа на такую. Постоянно шоркающая каблуком по асфальту, отбивая немонотонный ритм, поглядывая на часы вдоль запястья с невнятными мыслями. Стоит ближе подойти, но так, чтобы не испугать, не показаться противником, завести разговор с хорошей дружеской ноты…»
Тень все так же неустанно, то ли падала, то ли лежала подле нее и нервно двигалась маленькая ладошка.
- Ты что хотел?
- Ничего!
- Тогда ладно, можешь идти дальше
- Ладно!
«Слишком уж она мне казалась красивой, и теперь нет особенного, фейерверка игриво-заманчивого не наблюдаю. Какие же нынче пошли грубые девушки, даже слова не скажешь.»
«… Я и не думала, что утро может быть таким противным. Меня ужасно раздражают такие люди, они часто смахивают на маньяков. Никого, не трогая, просто стоишь, ждешь подругу на вечернюю прогулку в кафе; как никак, она давняя, много времени не виделись.»
«Раздумья одолевают меня, как так? Ладно, повезло, что она никак в принципе не симпатична, но такое общение с людьми, которые да хотя бы даже не знакомы, мне кажется неприемлемым. Говорить о том, какая она и какой я, точно не стоит. Исходя из всего этого, пойду-ка пожалуй домой, и ты, друг мой, тоже видимо сильно замерз.»
… После быстро прошедшего утреннего времени, все дома казалось теплым и уютным, а порог милого дома ка самое долгожданное. Стоило сесть и выпить кружку любимого кофе без сахара такого крепкого, что перехочется спать… и струя горячего аромата поднялась ввысь.
«Мне резко вспомнилось то время, когда что-то имеет значение, и ты резко теряешь интерес к этому. Когда бесценно молишь небо, оно должно помочь тебе дальше жить… А потом туманом холодный ветер, как мимолетный короткий фильм, воспоминаний… Стук колес тяжелотонного поезда по рельсам гремит на половину черно-изумрудного леса. Крик и гиканье живности, содрогнулись ветки, из чащи вырвалась толпа серых ворон и осадила своим звуком ночное кладбище в паре сот километров от дороги…
Настолько красочное описание мыслей, что она сама основная для продолжения дальше, иссякла…
Я вспоминал те времена на протяжении целого того дня, как раз, когда вдарило сильно в голову жжение и слабость, просто расплылась по телу легкой немотой движения…
Тот самый звук из вагона, мелькающая долина и моя тень, на стене, склонившегося над выдвижным скрипучим столиком ручкой и толстой тетрадкой. Как же тогда я скучал по ней, причем другой, и только из-за голубого неба и бездонных белых облаков. Тогда мы были ближе берега с водой в камышах; это сближение назвать волшебным и медленно подступила слабость, онемение к ногам. А потом мрак, мерный стук вагонов и серый блеск. Сам не замечая того, кофе тихонько уменьшалось, щенок бегал вдоль стен, играл с солнечным светом; Гурт распластался, поник, уснув на руке.
| Мы никогда не были вместе. Глава 8. |
«Стоило только вспомнить и сразу стало не по себе. Постоянные сомнения изо дня в день, они лишь не давали вечного покоя и сегодня снова вторник. Как это обычно бывает, подъем с раннего утра, недовольное желание от этого и просьба от самого пожалеть себя, лечь еще немного поспать, буквально тринадцать минут. Надо было ради всего этого просыпаться и куда-то срочно бежать, позабыв дома шапку, желание больше быть здесь. Стоило сразу лечь раньше спать и не сомневаться, что завтра будет продуктивный радостный день. Наивный план, мышление маленького ребенка с желанием жить только в счастливом радостном детстве. А между тем, она еще блуждала сонным мотыльком в голове как необъяснимое явление влюбленности в образ и не в человека по его характеру. Просто слабость минуты и уже бегаешь в страхе от самого себя, не знаешь куда деться.
Мне это побороть как страшный неуклонный сон под морфием и бесполезно лежать со скрещенными руками на груди, обмякшей головы в запахе стойкой свежести. Она явно обо мне не думает, да и примитивно, что она позарилась бы на меня, какого-то неизвестного…»