Но после разговора лисенок быстро убежал, это вовсе был не сон. Она была ведь рядом в течение месяцев двух-трех. В итоге кончилось внезапно и уже точно не вернуть. Конечно, получилось очень грустно и после этого время не вернуть. Лишь песни оставляют воспоминания, как фраза лживая - "Ты нужен мне!" А дальше что? Наверно равнодушно, ведь изнутри уж выкипело все, пустота внутри. Я не любил тебя, но очень этого хотел. Привязан капельку петлей на шее я к тебе. Бечёвка оторвалась... Я не погиб. "
И что вы думаете? Она ушла и не вернулся... Опять светлеет и наступает утро. Но солнца нет. Лишь хмурые тучи и тяжёлый воздух серого дня.
"О нет! Я хочу её вернуть, обнять, лишь бы прикоснуться. Сегодня могу поспать подольше, но это не отговорка, надо пойти, встретиться."
Постель быстро заправилась, завтрак съеден. И вот Гарри опять идёт на остановку, чтобы дождаться её. Просила ни писать, ни звонить, но что можно сделать, когда это невозможно... Дождь медленно капает, спокойно выбивая дробь по навесу. Спокойно играет в наушниках песня nicebeatzprod. Вот приезжает автобус, Кэрри выходит из него и они идут, начиная разговор...
- Как бы его начать... Понимаешь, ко мне приходила мама бывшего вместе с ним. Этого я не хотела, но поговорив, причём очень приятно, захотела остаться лучшими друзьями. Осталась между нами потухшая искра, но не более.
- Ладно, допустим. А дальше-то что?
- Потом я поняла, что не хочу ни с кем вообще общаться. Ни с тобой, ни с друзьями или подругами. Просто уехать далеко отсюда и не возвращаться.
- Подойди, я обниму тебя.
- Гарри, не стоит этого делать. Прощай...
- Стой! Последний раз...
Он обнял её, но это были очень холодные объятия, пасмурнее, чем этот день.
- Спасибо и прости за все... Пусть у тебя будет только хорошее... Прощай...
- Ты ни в чем виноват. И извиняться не надо... Так же, желаю тебе лучшего, ты хороший... Прощай...
"И все, конец? Финиш или старт? Уже как-то все равно, просто больше не хочу тебя видеть. Конечно, можешь прийти и сказать, как ты устала, и как надоело решать каждодневные вопросы. И даже обнять смогу... Но точно не сейчас."
А после Гарри пошёл я парк. Его настроение? Оно стало обычным. Обычные шаги, обычное состояние и сердце не болит. Внезапно, встретил подругу, и они начали общаться. Вот она, например, ради своей любви специально изменялась и становилась лучше. А он... Что он? Сказал, что она не его телосложения.
Это было по идее обычным исходом, а как итог, у Гарри опять бушевал демон. Судорожные пальцы напряжённо полезли по щекам вниз, рычание само исходило из души истомным криком. Бессилен он сейчас. А после... абсолютно равнодушен к ней. Точнее, слабо, но верно кипит ненависть. Сейчас видеть её не хочет. Но после... Все будет видно...
Утро. Обычный день. Ничто больше не беспокоит. Да, еще из памяти она не ушла. Но это и невозможно, потому что этот человек был, находился рядом. Пусть сделал неприятно, пусть незаслуженно отправил на задний план. Но, сейчас это не имеет значение. Оставим многое позади, ведь иначе не заметим будущее, а оно наверняка лучше. Сегодня уже не хочется встретить ее, и пойти прогуляться или обнять. Нет желания увидеть ее лицо, улыбку и взглянуть в настолько живые глаза. Все, иссякло положительное, оставив владение разрушающей силе ярости. Опять это примитивно, злиться от бессилия в этой жизни. Поэтому, просто скажем, что приятно проведенное время внезапно закончилось. Да, именно так. Выросла непробиваемая стена, по обеим сторонам которой сидят они и пытаются разобраться в себе. И у одного, похоже, что-то получается…
«Меня давно посещала мысль о том, кто я есть и какое мое значение здесь. Не знаю. Хотя эти два слова являются самым распространенным ответом тех, кто не хочет думать. Мне кажется, есть смысл подумать и решить. Так вот… При общении с людьми какой же? Хм…вроде просто обычный человек; так сказать, наблюдательный. И в зависимости от ситуации и разговора, становлюсь другим. То есть, либо приобретаю лучшее отношение к человеку, или плохое. Из чего состою… Большой добрый карапуз, который любит всех и который не хочет сомневаться в людях, потому что каждый из них уникален и интересен по-своему. Расстраиваться по поводу того, что они злобные и грустные, он не хочет. Да, каждый пережил свой личный неповторимый Армагеддон, чему-то научился. Но самое печальное, большинство утеряло собственное дитя внутри, заменив его взрослым тираном. Хотя нет, возможно, у кого-то он все-таки остался, но выглядывает лишь изредка с опаской, и потом опять прячется. Или есть только в присутствии того или той, кто ценит малыша… А с другой стороны где-то там внизу, ближе к печени, сидит низкий ворчун. Он нервно курит «Мальборо Голд», без устали протирает вспотевшие ладошки и исподлобья смотрит красными змеиными глазами. Угольные волосы разве что похожи на гнездо, а про руки, под ногтями которых скопилась копоть, говорить бесполезно… Сидит себе такой, молчит, кряхтит, и дымит. Смотрит снизу на дите, и как его жизнь постоянно меняется. Но как только происходит тяжелое, и карапуз устает, маленький ворчун сразу же поднимается и начинает метать искры. Дым поднимается из ушей, в венах набухает кровь, и скулы ярко вырисовываются на лице. Бушует, конечно, не долго, но за время правления, шустрый вихрь сносит все самое приятное, что написано воспоминаниями и перечеркивает краской истории на стенах. Все… А дальше он опять уходит вниз, прячется… Краска смывается, все живо. Особенно ребенок, который остался защищенным.»