И с возрастом приходит радость, когда просто сядешь у костра. Забудешь обо всем на свете, и только мир, он позади тебя. Разглядываешь страницы, вникаешь в смысл каждых слов, мечтаешь о хорошем; не надо больше дней, когда все наискосок.
«Я шла и просто старалась так, чтобы не упасть. Настолько сильный ветер, порыв срывал все хрупкие дома, пронзалась черепица крыш в навесы, пестрые плакаты. Да вроде все же хорошо, спешить не надо никуда. И вдруг услышала сирену…
Вот почему людям так плохо живется?! Зачем им надо было что-то сотворить, чтобы сейчас бежать, рассекая воздух, и громко топать по улице. Так и еще эти собаки со своим лаем!»
* * *
- Так что ты хотел мне сказать? – задыхаясь, кричал Жерар.
- Д-да, только-о-о потом…, - кричал в ответ Хрэу.
Влажный асфальт без капельки пыли. Они свернули за угол.
- Помнишь, как мы познакомились?
- Может быть, но сейчас как по мне не до этого. Нас же могут грохнуть скоро, и пискнуть не успеешь.
- Нет, а иначе потом я не успею. Надо сейчас. Помнишь…
III. I Глава 4. I
... мы лежали на зелёной траве и смотрели ввысь, жевали тонкие режущие стебельки листвы, смеялись от того, как некоторые могли смешно плюхнуться в лужицу чёрной грязи и плескаться с криками: "Я тону! Помогите!". Мимо нас плыли кучерявые бездонные парашют по небу, а мы, лишь мечтали, что как хорошо не спать по ночам как взрослые и сидеть до поздна за компьютером. Помнишь, рюмка алкоголя было нечто необычным, что так сильно боялись последствий и все равно залпом глушили, пока не брызнет жгучая теплота в горло, не разольется по телу, особенно зимой это хорошо осуществляется, и не понимали, зачем это все придумано именно так. Пинали дряхлый мяч порванными кедами, клубами взрывам под ногами пыль, плевал и в лужу... Ну уже ведь большие и вовсе не дети.
Строили дома из палок на деревьях, облепливали тонким слоем скотча, что завернувщись, мог быть способ посадить себя и попробовать раскачаться. Взглянуть вверх, рассмотреть небо, и, заметить его отдаление вместе с грохотом заливного смеха где-то позади, за спиной. Мерный гром колокола из дома - чья-то семья смотрит божественную литургию в платке, сидя в кресле, диване или на коленях в позе молитвы. Запах свежей выпечки доносящейся с кухни, такой пышный, немного грубоватый, но все же цепляющий нос за рецепторы и манящий к себе на невидимой ленте, прям по воздуху. Как много такого случалось в разных дворах и наш тоже не обошло следом, когда только собрались с духом и твоя команда лидирует на одно очко и ближе к заветной шипучки-конфете, как приз, нежный голос мамы зовёт через открытое окно за стол. Вроде и живот урчит, а вроде и игра затянула, надо ведь доказать насколько команда твоя сильнее той; но нет, взмах полотенцем и ты уже летишь, стараясь не упасть на сухом асфальте. Хлопаешь дверью, получаешь замечание за шум, а после наклоняешься над супом, улавливаешь струя пара, вдыхаешь и все... ты пьян.
Быстро покидав жидкость внутрь, бежишь по ступенькам вниз, открываешь настежь старую дверь подъезда и бежишь, вступаешь в игру. Пас, ещё раз, удар и да! Гол! Самый красивый и самый желанный. Опять в этот раз победили мы, но конфеты, мы всегда делили поровну и, знаешь, я ни о чем не жалею... "
- Эх, ещё чего. Конечно помню! Тем более, тогда мы были счастливы и жили широким шагом через пространство, сквозь время. Мы... влюблялись невинно, настолько горели сердца, что после сгорали вместе с нами. Зачем так быстро уходили дни, когда любили всех и только их, кто жил ну очень рядом. Назвали всех своими лучшими друзьями, ставили на удачу амулеты, гордились отцами, их умением постоять за семью...Даже, в один из тёмных вечеров двинули погулять. Тогда история с Джейсона Вурхизом была супер, самому захотелось найти где-нибудь маску хоккеиста и бродить, пугая всех. Они бы точно испугались. А знаешь, помню другой вечер, тишину и крики; я хорош в рассказывании историй.
- Как поздно до нас дошло, что мы сами такими может быть, а не как сейчас, прятаться в грязной подворотне от разъяренных стражей закона. А все же помнишь как познакомились...