Какой-то неизвестный довольно стройный мастер мазками бросил в воду краску, расписал просторы левым краем глаза и внёс его в пейзаж, закрыв им голый чистый лист. Глотая жадно воздух лёгкими, щурясь вновь и вновь, кидал по сторонам мельчайшие касания взором и наконец, облегчённо выдохнул - он дорисовал под деревом ребёнка... Сейчас запрыгнет сам, касаясь еле пола, усядется под короной и неторопливо пустит краски на свободу, захлопнув нежно-голубое небо. Необычным казался это штрих, но эх, как сильно может повлиять на всех людей сильное мечтание стать вскоре классным человеком, как то, что вышел с новой стрижкой.
Вздернутая чёлка, повыше вверх, украдкой гладко выбритый висок, ровная борода и он, о нет, хромает. А знаете, лишь только поняли сейчас, что он действительно счастливый. Гуляя дальше, вдоль заборов, рисуя пыльные кривые на дороге, обходя застывшие тюльпаны, пиная щебень и рисуя в голове секреты, Гурт чуть не наступил на голубя, усевшегося под редким солнцем...
И после долгой зимней стужи, когда кричат все больше дети, расшибая руки, ноги, катаясь вниз, под край высокой снежной горки, таких маленьких, и хрупких, все так же бегающих в тёплых не по размерам куртках, плачущих при сильном морозе с банальной просьбой: подарить им летнее тепло; ты вспоминаешь тот морозный запах, наряженную ёлку в мерцающих огнях, столб пара над головой.
"Когда я сильно уставал мне не особо сильно было нужно полежать, но после долгих споров с мозгом научился засыпать везде. Автобус едет тихо, тарахтя притворно, а ты храпишь с ним в унисон, стараясь не напугать людей, проходящих мимо твоего сиденья.
" Вот и моя остановка, совсем скоро доберусь до дома и плюхнусь на кровать. Тяжёлый день позади, а завтра страшно представить какие ждут новые будни. Хорошо, что кровать успел разобрать. Пора поспать, и думаю, тот яркий свет в окне не сможет помешать.
* * *
"Вовремя я пришла домой, когда разбушевавшийся мозг вскипятил пару тройку мыслей и не даёт покоя на малейшую секунду. На ночь пришлось глотнуть энергетика, хотя, не веря в их способность, можно просто было не покупать его; все равно, даже после него, смогу спокойно уснуть.
Вот только сейчас лягу, укрывшись одеялом, закрою глазу и усну. "
Опять мерещится он, нарядный, в одежде. Видит поцелуй с ней, лишь сон манящий. Вновь мечта, когда...
III. I Глава 6. I
… ты раньше, та самая, за которой бегали толпы, не можешь уснуть из-за одного лишь человека. Под теплым синим одеялом на поднятой подушке над головой витают пыльные раздумья, с которыми связан лишь он на своем белом коне с пожухлым хвостом от жаркого пекла. Блуждает вдоль грустных домов, разбитых стекол, подобрать хотел бы чистый воздух, в пустыни выпить кружку ледяной воды, а вместе с тем, ты падаешь во сне на пол, кричишь, что тебя схватили, крепко держат, не пускают просто погулять, сковали сильными руками, но улыбаясь, ты расплываешься с лучами. Как будто сильно приковали, прижали к стенке, отругали – влюбляться вредно, ведь погибнешь. Винить повсюду будешь всех, доказывая миру, как ты просто шла, упала, а после долго безболезненно летела. Так и все же нет, так в сказке только бывает, а ты выздоравливай скорей, пойми, он не пара.»
- Воды! Скорей! Так сильно пересохло, очень тугая жажда. Поверить внутреннему голосу трудно, иначе я бы не была той, как кажусь себе, прекрасной. Постоянно, клокочущее внутри просит стать сильнее, ходить по тонком льду одной спокойно, но боль, как жалко, что даже он врезается в память и вспоминаю смех...
Катались с горок, подбирали любые картонки оттенка старого песка, порванный коричневатый линолеум с острыми орнаментами, смачно плюхались на них и, отталкиваясь от изогнутого дерева, катились вниз со знакомым шорохом под дном. Начинали медленно, а снизу врезались в деревья, падали под падение сугроба с веток и ловили языком снежинки, распластавшись посреди поляны. Вскакивали, чтобы случайно не заметила бабушка и не стала ругаться из дома с ремнем в руке. Давали множество клятв - "Мы навсегда друзья!", ощущали сердцем любовь как что-то пламенное и страстное, а сейчас скучаем и молим его об одном - перестать бешено прыгать и сдавливать кровь в венах, пульсировать и тщетно издавать глухие звуки, биться от потери счастья в человеке. Холодные руки трясутся сами по себе, охватывают дрожащую кружку с крепким черным чаем, а раньше было за гордость хвалиться своими живыми ледышками и тыкать в шею со спины, злобно притворяясь - "Р-рр, я мертвец! Всем бежать...".