Мужики шли сзади, и всё шептали начальнику, что намедни видели, как одного из рабочих утащило в дыру какое-то чёрное щупальце, но начальник только усмехнулся в ответ. Не поверил.
— Так, что тут у нас? - спросил он.
Увидев трупы, он остановился, и стал чесать затылок.
— Сейчас же убрать, а обвал расчистить! Начальство недовольно, руды всё меньше, а вы, бездельники, только языками чешете! Акинфий! Бери новенького, и живо за работу!
Семён поздоровался с ребятами, и все принялись за работу. Стены на этом участке тоннеля были неустойчивы, и со свода на пол постоянно падали небольшие куски камня.
Не успели они взяться за упавшие камни, как от них во все стороны поползли отвратительные чёрные твари. Один из рабочих не удержался и ударил одного лопатой, отчего тот издох на месте.
— Тьфу, гадость какая. И откуда ползут они, неужели из воды.
Остаток дня прошёл спокойно, все поели и пошли по своим койкам. Рядом с шахтами наскоро построили длинный барак, где они и спали. Деревянная койка, да тюфяк с соломой, а удобства на улице. Мужики хотели отправиться в харчевню, но пришёл Василий, и отчитал всех, вот будет выходной, тогда и сходят. Недовольные работяги ещё долго бурчали себе под нос, ворочаясь на скрипучих койках.
Именно в день зарплаты мы вспоминаем, зачем вообще утроились на эту работу. В этот день часть рабочих тут же исчезала, и приходили они через несколько дней, грязные, ободранные, некоторые даже босые, в синяках, и без гроша в кармане. Так как работа была тяжёлой, никто на них не злился, и их спокойно принимали обратно. Никифор заглядывал иногда в гости, да передавал деньги семье, мужики ходили в трактир, общались и выпивали. Так прошло несколько месяцев.
Чёрное озеро
Вечерело, лето клонилось к закату, и тёмная августовская ночь окутывала шахтёрский посёлок непроглядной тьмой. В темноте мир видится совсем по другому, и даже знакомые места предстают в необычном свете.
Тусклый огонёк света резал её едва заметным свечением. Люди шли вереницей, и несли на руках плохо сколоченный деревянный гроб, все скорбно молчали. Полный священник в монашеской рясе визгливым голосом читал отрывки из Евангелия. Гроб поставили возле свежевырытой могилы, а поп всё продолжал читать Библию.
— Я больше этого не вынесу, надо уходить, - сказал Семён своему коллеге Антону, рослому здоровому мужику лет двадцати, он совсем недавно пришёл сюда на заработки.
— Да что не так то? Подумаешь помер, с кем не бывает.
— Не так? Это уже восьмой мёртвый за лето.
— Восьмой? - детина почесал голову, а потом посмотрел на свои пальцы, - это много.
— А я тебе о чём толкую, всё, получаю деньги и ухожу, это место проклято, Богом клянусь.
— Почему он умер? - забеспокоился Антон.
— Да пёс его знает, может щупальце то схватило, а он со страху и помер. Это ты у наших мужиков спроси, они тебе таких баек расскажут, волосы на голове зашевелятся.
— Щупальце, какое ещё щупальце? - не на шутку забеспокоился детина.
— Поработаешь, узнаешь, сам его уже не раз видел. Чёрное такое, как кнут, схватит, и тащит куда-то, один раз на силу отбился камнем. Оно обитает там, в нижнем забое.
— Так, а ну ка прекратили разговоры и живо спать! Утром в шахты, работа ждёт!
Это был Василий, последние дни он всё сильнее гонял нас, и у Семёна было стойкое желание начистить ему морду, но на трезвую голову он этого сделать не решался, а последние деньги он недавно пропил.
Гроб опустили в землю и наскоро закидали землёй, а работяги послушно разбрелись по своим койкам.
Вереница рабочих спустилась в шахту, и разбрелась по своим местам, гремя инструментом. Сегодня Семёна отправили в новое место, старый забой, который почему-то забросили и перестали разрабатывать. Подручным дали Антона, того самого здорового детину, с его ростом ему было сложно передвигаться по тоннелям, и он постоянно стукался головой о балки.
— Что, они не могли повыше потолки прорубить?
— А ты возьми, и проруби, раз такой умный, - огрызнулся Семён.
— Твоя правда, - захохотал детина.
Умом он особо не блистал, - подумалось Семёну, но вслух он это сказать побоялся, не очень ему хотелось злить этого здоровяка. Руки у того были так широки, что ими можно было грести вместо вёсел. А ещё он много ел, наш повар, Сашка, сразу клал ему несколько порций похлёбки, а этот уплетал и даже не морщился.
Они подошли к месту работы, Антон повесил фонарь на крюк, взял кирку, и со всей силы ударил ей по железорудной жиле, отчего кирка издала звонкий металлический звук. Удар был такой силы, что кусок откололся, и чуть не ударил Семёна по голове.