— Я? Кто такой? - существо расхохоталось, да так, что ребята закрыли уши руками, а у одного пошла кровь, - я пришёл сюда раньше вас, и властвовал на этой земле долгие годы, пока не пришли те, кого вы зовёте богами!
— Есть только один Бог, - неуверенно сказал Сёма.
— Это ложь, богов было много, они пришли сюда издалека и мне пришлось уйти под землю, чтобы выжить. Боги создали вас по своему образу и подобию, и вы заполонили землю. Они повелевали вами тысячи лет, заставляя приносить первенцев и дары. А потом они ушли, оставив вам свои разрушенные алтари, и знаешь почему? Потому что никакие они не Боги, а вот я да! Я жил, живу и буду жить вечно! А ты...нравишься мне, и я предложу тебе пополнить ряды моих рабов!
Монстр пододвинулся поближе к Семёну, источая непередаваемый смрад. Щупальцем взял откуда-то полуразбитый горшок, и стал выжимать туда свою кровь и слизь.
— Пей, вкуси мою кровь и плоть, и ты станешь моим верным слугой!
Мужик с сомнением поглядел по сторонам, Антона трясло в лихорадке, и он словно рыба таращил глаза и беззвучно хватал ртом воздух.
— Смотрю я на тебя, и ты похож на ползучего мелкого таракана, и тебя легко можно придавить лаптем. А Бог только один, и уж точно это не ты!
Семён закричал, и со всей силы резанул ножом по чёрному слизкому канату-щупальцу, отчего то дрогнуло, и глиняный черепок упал на землю. Существо на секунду остановилось в ужасе и удивлении, а потом громко зарычало, и бросилось за ним.
Сёма схватил Антона и попытался вытащить, но тот был слишком тяжёлым.
— Беги! Спасай себя! - прохрипел он.
И он побежал что есть силы, монстр ревел где-то сзади, и пускал вперёд свои канаты щупальца, одно из них схватило Семёна за ногу, но тот резанул по нему ножом, освободился и побежал дальше. Вот он проход, уже близко спасительная верёвка, надо выбраться из этого кошмара, будь ты проклят Никифор и эта работа!
Сумрак сгущался, и он еле шёл по тёмному коридору, несколько раз чуть не ударился лбом о камни. Верёвка была совсем рядом, а существо затерялось где-то сзади.
— Мужики? Вы там ещё?
— Да здесь мы здесь, вылезай скорее!
Они от безделья сидели и играли в кости. Он схватился за канат, и срывая руки в кровь, полез наверх, его ждали, помогли подняться, отряхнули и кто-то даже принёс ему воды.
Но не успел Семён вымолвить и слово благодарности, как кто-то ударил его по голове, падая на бок, он увидел сухонькие руки начальника, все покрытые шрамами. Его связали и потащили по другому проходу вниз, где чудовище играло щупальцами, и сверкало большими жёлтыми глазами. Семён кричал и пытался вырваться, но чудище окутало его собой и сознание покинуло его.
Пробуждение.
На задворках моего сознания, словно эхо в долине, скреблось нечто, голос, больше похожий на скрежет несмазанных петель. Он тихонько шептал моё имя, он звал меня за собой, манил, увлекал, и пугал одновременно. То нарастая, словно гул приближающегося поезда, то утихая вдали, он что-то говорил мне, слова пропадали во мраке, и снова возвращались стойким звоном в ушах. Он звучал в моей голове, словно музыка, странная мелодия грёз, завораживающая и ужасная одновременно.
Я шёл по заводскому коридору, люди шли впереди, качаясь из стороны в сторону, словно маятник часов. Они шли плотной массой, рядами, не давая мне проскочить через них, сзади напирали другие, стало невыносимо жарко, словно в заводской котельной решили перевыполнить план, и включили усиленное отопление. Пот градом бежал с меня, я не успевал вытирать его грязным рукавом.
Людей становилось всё больше, плотной массой они шли из ниоткуда, сдавливали меня, словно в час пик метро. Я начал задыхаться, пытался вырваться, и не мог издать ни звука. С глазами, полными отчаянья и ужаса, я рванул из последних сил к ближайшему рабочему, и попытался остановить его, позвать на помощь. Это был отец, седина проглядывала из под каски, а некогда голубые глаза его были пусты, и лишены зрачков. Он схватил меня за плечо и стал давить с такой силой, что кости затрещали, вырваться я не мог, и просто упал на бетонный пол, задавленный сотнями грязных сапог.
— Проснись...
Мой крик, наверное, услышал весь дом. В холодном поту я вскочил с постели, и на не слушающихся ногах подбежал к окну, раздвинул шторы и тупо уставился в пустоту. Нужно было перевести дыхание. За окном была глубокая ночь, сознание постепенно возвращалось ко мне, и я начал приходить в себя, словно после недельного пьянства. Как же мне хотелось покурить, я побежал к шкафу, и стал вытряхивать оттуда одежду, пытаясь найти брюки с сигаретами.