Вот это да, а дед то смышленый малый, не ради этого ли он оставил квартиру именно мне, чтобы я нашёл записку и откопал его сокровище? Целая банка золота! На эту сумму можно купить квартиру побольше, и уж точно не работать на каком-то заводе!
Я быстро оделся, поцеловал ничего не подозревающую девушку, и вышел во двор.
***
— Ну, и что там у тебя такое?
Вадик смотрел на записку сквозь очки, и попивал имбирный чай, уютно расположившись на своей новой кровати.
Циновка на полу, и жёсткая подушка у изголовья. Аскетичная кроватка, ничего не скажешь. Ему постоянно звонили разные люди, и он часто отвлекался от чтения. Это был очень коммуникабельный человек.
— Да, чтиво очень интересное, и даже карта есть. Что будешь делать?
— Что, что, надо придумать, как пробраться на нижние этажи завода и найти эту банку.
Я показал ему чуть опухшую руку. Вадик покачал головой.
— Давай я позвоню нашему доктору и он тебя осмотрит, мало ли какую заразу эта женщина могла занести в твою рану. Есть будешь?
— Спасибо, но поел дома, Даша отлично готовит.
— Повезло тебе с ней, а я вот сам учусь потихоньку.
Он повёл меня на кухню, и показал новенькие столовые приборы и дорогую посуду.
— А ведь раньше и пельмени сварить не мог, растёшь! – похвалил его я.
— Держи меня в курсе своих похождений, и с рукой не затягивай, мало ли что.
Он протянул мне записку с номером врача.
В раздумьях я вышел из его дома и сел на ближайшую лавочку. На бумажке отчётливо была видна набросанная от руки карта подвала с номерами помещений. Именно в комнате номер 36 и была спрятана эта банка. В пометках стоял земляной пол. Земляной пол на заводе? Маловероятно, но возможно. Ладно, пора идти домой, Даша будет за меня беспокоится, а врачу позвоню в следующий раз.
Первый день на заводе
Утро встретило меня ветром и неуютной сыростью. Советский ПАЗ, как назло, ехал очень медленно и, казалось, совершенно никуда не торопился. Сонные рабочие сидели на своих местах и смотрели в пустоту. Но вот автобус остановился и все, как по команде встали, и не толпясь, спокойно вышли. Хм, кто же их так организовал, подумалось мне, ну да ладно, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
На проходной стоял один из вчерашних студентов, по всей видимости он тоже сдал экзамен и сегодня был его первый день. Увидев меня, его грустное лицо преобразилось, видимо парень немного потерялся в пространстве.
— Ой, привет, ты же новенький? – бодро спросил он.
— Да, вот иду в раздевалку и потом на работу.
— Отлично, ты проводишь меня?
— Без проблем, идём. Меня Саша зовут.
— Алексей.
Он протянул мне шершавую руку. Невысокий такой паренёк с тёмными волосами и голубыми глазами. И к тому же очень болтлив. Всю дорогу до раздевалки он рассказывал мне странные и нелепые истории о своих любовных победах, крутых драках и успехе в бизнесе.
Так и хотелось у него спросить: Если ты такой крутой, тут то ты что делаешь? Но я не стал этого делать. Не люблю болтунов, за избытком слов теряется правда.
Начальник цеха Силаков Александр (тот самый Пиночет), встретил меня и проводил на рабочее место. На входе в цех я вступил в странную лужу какой-то слизи. На мой немой вопрос он только помотал головой и пожал плечами. Вечером же никакой слизи в этом месте уже не было, её как будто тщательно затирали половыми тряпками.
Станочник Михаил, седовласый усатый мужчина предпенсионного возраста только тихо хмыкнул на моё приветствие, и принялся за работу. Моим делом было смотреть и учиться, а когда куча стружки превысит некую норму, сметать её специальной щёткой.
Обычная работа, ничего сложного. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что мне эта работа даже начинает нравится. Вот блин, говорю в точности, как мой отец.
Михаил периодически смотрел на меня исподлобья, хмыкал и молчал. Единственное, что он сказал до обеда, была фраза о том, что надо срочно убрать стружку, иначе она будет мешать обрабатывать деталь.
Во время перекура я вытащил свою колонку, и попытался включить, но работяги дружно замахали руками: «Не положено», сиди и кури, а не куришь, иди работай, кидай стружку.
Все они были как один чумазые и в грязной одежде, с суровыми, никогда не улыбающимися лицами. Такое чувство, что они сразу родились сорокалетними дяденьками, а в роддоме им дали эту промасленную робу. А ещё они втихаря пили, на мой немой вопрос: «А какого, собственно х.?», ответили, что это не твоё дело, у нас тут все пьют, и ты будешь рано или поздно.