Я конечно, не был сильно против выпивки, но глушить водку из горла во время перекура, да ещё и днём, было для меня чересчур. Эти люди пили ещё при Брежневе, и никакая власть не могла им этого запретить. Иногда правда кое-кого наматывало на вал, но это бывало не часто, и всегда мелькало в местных новостях, как какая-то чрезвычайная ситуация.
В обед меня сопроводили в столовую. Прямо в цеху стояло одноэтажное жёлтое здание с потускневшим фасадом и решётками на пыльных окнах. Рабочие выстроились в очередь с подносами и выставляли на них еду: компот, салаты, первое, второе. Всё как везде.
Как оказалось, обеды тут компенсировались предприятием и если ты укладываешься в фиксированную сумму, то поешь совершенно бесплатно, неплохо, с рождением ребёнка деньги мне точно понадобятся.
Подошла и моя очередь, кассирша в засаленном фартуке хитро посмотрела на меня, и задала свой вопрос усталым скрипучим голосом:
— А чего только салат, да рыбу? Бери супчик, очень вкусный.
С этими словами он взяла первую попавшуюся тарелку, запустив туда свои толстые грязноватые пальцы и, чуть расплескав содержимое, поставила на мой поднос.
— Спасибо, но нет. Сегодня точно не мясной день.
И я убрал тарелку обратно под гневный взгляд кассирши.
— Что такое?
На моё плечо упала рука начальника цеха, мне на секунду показалось, что он чуть ли не следил за мной сегодня.
— Да отказывается есть суп, такая вкуснотища, Альбина готовила, объеденье!
— Алексей, а в чём дело, почему не хочешь? – он пристально смотрел мне прямо в глаза.
— Дело в том, что я не ем мясо, уж извините, но обойдусь макарошками с рыбкой.
— Как это не ешь? Это что ещё за фокусы? – от досады он отдёрнул от меня руку, словно от горячего чайника.
— Не ем и всё, а теперь извините, надо поесть и идти работать.
Я взял свой поднос, чек и отошёл к столу. Мне казалось, что спину мою сейчас прожгут гневные взгляды Силакова и остальных работяг. Все расступились от меня, словно от прокажённого, я прошёл за последний стол и уселся в одиночестве. Странные ребята, ей богу, может ну его, этот завод, да найти нормальную работу, или попробовать с Вадиком его идею. Но квартира, без завода я потеряю её, и нам с Дашей и ребёнком будет негде жить, эх.
Ко мне подсёл Лёха, глаза горели энтузиазмом. Он опять много болтал о том о сём, и весело уплетал свой обед с первым и вторым. Слышал я его в пол уха, и иногда кивал в ответ, голова сейчас была занята совсем другими мыслями.
***
Остатки дня пролетели быстро, молчаливый станочник всё хмыкал и смотрел на меня ещё пуще прежнего, как на чудную диковинку из далекой сказочной страны. Под конец я уже разозлился, сжал кулаки и подошёл к нему.
— Что ты на меня так смотришь, дядя?!
Он даже удивился моему тону, и лицо его слегка смягчилось.
— Да у тебя на лице крошки от еды, и остатки зубной пасты, вот хожу смеюсь весь день.
— А мне сказать никак нельзя что ли?
— Можно, но незачем.
— Странный вы человек, Михаил, слушайте, а вы давно тут работаете?
— Сколько себя помню.
Грубые руки его теребили самокрутку из газетной бумаги.
— И вы можете провести меня на нижние уровни завода?
Он нахмурился, и перестал теребить папиросу.
— Для чего тебе это, парень? Не ходи туда, там опасно.
— Мне…мне надо узнать получше об этом предприятии, как оно устроено, чтобы хорошо ориентироваться на местности.
Разговор прервал звонок. Он возвещал о конце рабочего дня. Михаил бросил промасленную тряпку, закинул папиросу за ухо и пошёл в раздевалку, так и не ответив на мой вопрос.
К раздевалке были два пути, один по улице, а второй через подземный этаж с турникетом. Вот туда я и направился, чтобы хоть одним глазком поглядеть на эти нижние этажи и если посчастливиться, то и зайти туда.
При любом уважающем себя заводе было огромных размеров бомбоубежище. Советская власть не зря готовилась к войне, и строила по всей стране оборонительные коммуникации. Теперь же они использовались как склады или просто пустовали и потихоньку разрушались.
Лестница в цеху спустила меня на несколько этажей под землю, приглушив все лишние звуки. Связь тут не ловила, а шаги в рабочих ботинках издавали сильный шум, который отражался в бетонных стенах. Коридор был пуст, по всей видимости тут мало кто ходил. Я шёл вдоль стены и разглядывал таблички, сообщающие о правилах безопасности. Множество железных дверей были как будто вдавлены в бетонную стену, некоторые вообще без номеров, и каких-то опознавательных знаков. И абсолютно все закрыты, такие замки не сломаешь ничем, даже огромным ломом. Я шёл мимо, и искал номер нужной двери, но если она и была здесь, то мне она не попадалась.