Цворн
Цворн ощущал силу и мощь и начал чувствовать нечто еще, когда зажили остаточные клеточные повреждения, пропущенные хирургическими приборами. Пересаженные ткани по-прежнему саднили, но боль лишь придавала блеск другим ощущениям, становившимся все острее и острее. Цворн резко повернулся навстречу появившемуся из своей каморки Врому, который нес громоздкий синтезатор органики с точным терморегулируемым пульверизатором и вентилятором наверху. Поставив прибор на пол перед Цворном, Вром поспешно попятился. Даже бесстрастный первенец чувствовал перемены в отце и понимал, что опасность лично для него возросла.
Цворн склонился над устройством, качнул новыми глазами на стебельках. Он добавил их после основной операции и жалел об этом, поскольку они, похоже, функционировали как-то неправильно. Осмотрев пульт, созданный для прадорских рук-манипуляторов, которые у него отсутствовали, он установил соединение через форс и свои контрольные приборы.
– Ну, расскажи мне о нем, – велел он, отчего-то не горя желанием включать штуковину.
– Потребление энергии очень мало, он подпитывается простой индукцией от корабельных систем, – начал Вром. – Но даже без подзарядки его хватит на десятки дней. Гормоны и феромоны генерируются на основе твоего собственного генома, в иных же случаях точно соответствуют комбинации, созданной этим. – Вром махнул клешней в сторону изувеченных, но все еще живых останков молодого самца, лежавшего рядом и уже много дней слабо булькавшего в мучительной агонии. – Эффект должен быть точно таким же.
– Но если я активирую прибор сейчас, – заметил Цворн, – феромонная смесь в воздухе удвоится.
– Да, отец, – подтвердил Вром.
Цворн ткнул клешней в молодого взрослого. Он не хотел его смерти, ведь тогда терялась выработка гормонов, но теперь самец больше не требовался.
– Убери его и позабавься, только сделай так, чтобы он умер не позже чем через час.
Вром тут же двинулся к телу, наслаждаясь предвкушением редкого деликатеса. Бульканье самца стало громче, он явно осознавал, что ожидает его в ближайшем будущем. Вром уже тащил тушу к двери в свой закуток, чтобы там вскрыть панцирь и отобедать живым содержимым, а Цворн сосредоточил внимание на KB-дредноуте. На своем корабле.
Во-первых, нужно герметизировать каюты Сфолка и трех других молодых взрослых, чтобы их гормоны не разлетались по вентиляции. Через форс Цворн отсек их помещения от корабельной системы воздухоснабжения, после чего приказал кое-кому из вторинцев отправиться туда с помповыми смоляными пушками, чтобы запечатать каюты. Четверку это не убьет, по крайней мере какое-то время; позже, если возникнет желание, Цворн разберется с каждым лично.
Затем Цворн переключился на био – и газофильтрационные системы. Теперь их нанорешетки будут перехватывать все крупные молекулы и очищать воздух. Это требовало времени, так что Цворн установил уведомление, которое он получит, когда уровень гормонов в воздухе упадет на десять процентов от нынешнего. Потом он включит стоящее перед ним устройство. И все равно он опасался и немного недоумевал.
Конечно, даже если прадорские отцы-капитаны никогда не дышали одним воздухом с пятью молодыми взрослыми и четырьмя самками, эффект должен был быть известен. Так почему же им не пользуются повсеместно? Цворн задумался о собственном прошлом.
Отец Цворна, как часто случается с прадорами, одряхлел и стал неопрятен. Пока что химическое подавление роста Цворна не давало ему, первенцу-лидеру, превратиться во взрослого, но гормональный контроль состарившегося отца стал слишком слаб. Задолго до того, как обрести способность восстать против родителя, Цворн все понял и подготовился – то же сделали и трое других первенцев. Смешно, но если бы отец не решил, что пришла пора сместить Цворна, случившееся впоследствии могло вылиться в куда большее кровопролитие и завершиться далеко не обязательно в пользу Цворна. Как бы то ни было, отец вызвал его в свое святилище, где поджидали два кальмара-раба с хирургическими телефакторами наготове и новенькая сферическая оболочка дрона, куда должен был быть помещен ганглий Цворна. Цворн знал, что произойдет, а значит, мотив сопротивляться инстинкту повиновения был у него куда сильнее, чем у братьев. Никогда еще ему не доводилось делать ничего более трудного – но он подавил желание покориться, а потом активировал спрятанный в клешне атомарник и выстрелил в отца. Отец умер легко, луч пронзил насквозь слабые протезы жвал и дряхлое тело, внутреннее давление расширившихся газов сорвало верхушку панциря, но феромоны отца не улетучились столь же быстро, как и его жизнь.