Индейцев на своих пирогах между тем становилось все больше. Эти лодки изготовляются искусным способом из очень больших и толстых бревен, которые выжигали и выдалбливали, чтобы они были полыми; и во многих из них находилось по 40 индейцев. Было жарко, как в аду на кухне, я нервно смотрел на чаек, вьющихся над двумя десятками маленьких лодчонок, деловито снующих возле берега, а также на здоровенные каноэ индейцев племени майя, пробивающихся к нам сквозь прибой, и пытался отвлечься от зловония, которое поднималось от всякой дряни, гниющей в маслянистой воде. Десять лодок с индейцами были уже около нашего кораблика. Я был здесь один, кто немного знал язык ацтеков наутль, но слово «друзья» отчего-то вылетело у меня из головы, и все мы лишь улыбались и махали руками и плащами в знак миролюбия и привета. Индейцы же нам в ответ не улыбались. К черту всех Вас, еще свою шпагу затуплю!
Но тут пришел ураган и индейцы моментально пропали из вида, заспешив спрятаться на берегу. Мощный ураган бушевал почти сорок восемь часов и чуть было не погубил наше небольшое судно, если бы оно сейчас было в море, мы бы пережили катастрофу (или не пережили). К этому моменту большинство бочек для воды совсем рассохлись, теперь нам грозит жажда, но лучше потерпеть и сматываться от сюда. Здешние индейцы уже предупреждены о нас и скоро снова пожалуют в гости. Опять спускаем шлюпки и буксируем наш кораблик в море.
Двадцать третье августа идем вдоль побережья Ютакана. До реки Грихальва тут крупных рек нет, полуостров довольно беден водой, известковая почва так называемой Юкатанской плиты пропускает ее вглубь земли, остается одна надежда на дождь. Чтобы уловить испарения океана я приказал по ночам растягивать запасные паруса на палубе и по утрам выжимать росу в ведра, может, протянем так лишний день. Держимся вдали от берегов с их рифами и мелями, ловим парусами любой ветер. Зной допекает, многие мои северяне настолько истомились от жажды, что охлаждают губы и язык, прикладывая к ним лезвие топора.
Четыре дня страданий позади, знакомые места, рискую подойти в предрассветных сумерках к побережье, свежий ветерок сдувает густой мрак куда-то за тропический дождевой лес, моряки спускают лодки, они промеряют глубину и буксируют наш кораблик к устье реки. Наши корабельные фальконеты хоть какая-то защита. Местные индейцы табаски уже подданные Испании, но как теперь они примут нас без войска Кортеса? Лучше не рисковать, а побыстрей набрать воды, чтобы иметь возможность в случае опасности быстро снятся с якоря и уйти. Скоро пройти выше по реке стало невозможно из-за мелководья, и мы отправились за водой в лодках. В этот миг солнце встало у нас за спиной. Полыхнуло так, что воды разом загорелись золотистым светом. Разом грянул хор птиц в мангровых зарослях на берегу.
Пристали к берегу, начали набирать воду, но со всех сторон сбежались во множестве разукрашенные индейцы, вооруженные, с мечами, вроде наших двуручных и со щитами, сделанными из панциря черепахи; все они были украшены перьями, а тела их расписаны белой, черной и бурой краской. В грозном молчании надвинулись они на нас и, подойдя, опять-таки спросили знаками, с восхода ли мы пришли, я тут же закричал, поглаживая рукоять шпаги: «Кортес, Кортес, кастилан», что невольно внесло в ряды туземцев смущение и недоумение. Я сделал жест рукой, по моему знаку один из фальконетов на корабле сделал холостой выстрел. Смотри-ка, помнят!
Индейцы успокоились, нападать сейчас они явно не будут. Предлагаю обмен, с моей стороны металлические изделия (ножи, гвозди), стеклянные бусы (синие и зеленые), разноцветный бисер, маленькие зеркальца и кораллы из зеленного стекла, огненная вода (ром), дешевые ткани; с их стороны ваниль, какао-бобы, селитра, каучук, хлопок сырец. Ром я взял на Гаити просто великолепный по индейским меркам, стоило только понюхать эту жуткую смесь, чтобы волосы вставали дыбом даже на заднице. Вижу что мои матросы, новички в здешних местах, стоят с разинутыми ртами, приказывают им заканчивать с водой. Побольше служебного рвения! Мои моряки шустро набрали воду в целые бочки и свезли на берег прохудившиеся и часть моих товаров для обмена. Индейцы меняют некоторые товары из ближайшего селения, которое называется Потончан, я рисковать не хочу и ждать людей из Сентлы, расположенной выше по реке, не буду. За прошедшее время солнце стало еще жарче, вонь — сильнее, а мои мысли — более тяжелыми. Первым же каучуком заделываем дыры в негодных бочках и набираем в них воду. Все что есть, то есть: пара мешков хлопка сырца, мешок селитры, мешок какао-бобов, немного ванили, немного каучука, продукты, в том числе трех индеек, три десятка кукурузных лепешек, мешок маисовых початков, десяток плодов ананаса грузим на шлюпки, к Вам мы еще приедем, а сейчас спешим. Возвращаемся на корабль, но сниматься с якоря не торопимся, погода опять быстро портится. Льет долгожданный дождь — как его не хватало нам эти несколько дней, бушует шторм. Здесь, в устье реки, он нам не страшен. Пока же нами даже поставлены были сети, из двух из них утром мы вынули рыбу.