С тех пор как мы сели в осаду, мы демонстративно не совершали вылазок. Ни ночных, ни даже не стали добивать раненых соперников, после неудачного для врага штурма. Пусть у испанцев сложится рефлекс, что противник их боится до дрожи в коленках, и ни за что на свете не выйдет из города. А вот теперь, сегодня ночью, этот рефлекс у противника мы поломаем. И то, как я зачастую вижу, эти испанцы уже порядкам расслабились, даже часовые у них уже ночью дремлют. Дилетанты!
Итак, не откладывая дело в долгий ящик, мы совершили дерзкую и бесшабашную ночную вылазку. Был поздний час, и ночь была темна. Огней в испанском лагере было немного, дрова у наших незваных гостей уже заканчивались и топливо им приходилось расходовать крайне экономно. Если считать один костер на десять человек, то необходима сотня и даже больше костров для такой армии, а если хотя бы палить их всего один час для приготовления пищи раз в день, то вам необходимо где-то взять 10 кубометров дров. Так за неделю испанцы сожгли и остатки пирса и разобранный корабль и даже весь низкий и чахлый кустарник в округе. Загостились…
Чтобы два раза не ходить, мы решили одновременно атаковать и испанский лагерь и подведенные к городу осадные пушки. Смертельно опасно, дерзко, смело, но иного выхода у нас не было. Не умирать же в ямах и щелях! К лагерю по дуге ушло девяносто стрелков-индейцев, два десятка русских пищальников у которых аркебузы и мушкеты были с кремневыми замками (для соблюдения ночной маскировки), десяток русских арбалетчиков и к ним в помощь десяток швейцарцев-фехтовальщиков, на крайний случай. К охраняемым осадным пушкам, где предполагалась сопротивление ночного сторожевого отряда, пошли сорок швейцарцев арбалетчиков и фехтовальщиков, десяток русских с пищалями с кремневыми замками, два десятка русских с арбалетами, трое русских из бывших вояк с холодным оружием и дюжина кузнецов и мастеровых, несущих кузнечный инструмент, чтобы заклепать на месте пушки. Так как первому отряду было пробираться в ночи по расстоянию намного дальше, то начинать атаку мы собирались только после начала их действий. Правда, я сам на вылазку не пошел, достаточно уже было охотников, лучше мне поостеречься.
Уходили все наши воины из восточных ворот (южные мы открывать побоялись, испанцы могла оставить вблизи них своих наблюдателей), напутствуемые хорошим добрым словом. Ничего это тропики, тут нет коротких летних ночей, так что времени на все будет вполне достаточно. А местность вокруг города уже все за месяц на ночных тренировках изучили, так что теперь не заблудятся.
Все прошло, как по маслу. Как там в песне: "дремлет испанская сьерра, дремлет кастильская стража…" Диверсанты скользили в ночи словно призраки. Испанцы уже привыкли не обращать внимания на всякий шум вокруг: это или крысы, или кайоты, или стервятники, что там смотреть? Враг сидит в крепости, носа наружу высунуть боится. Вот наш отряд и прибыл на место. "Там вдали у реки, заблестели штыки, это белогвардейские цепи!" Так что подошедшие ближе индейцы стали пускать свои отравленные стрелы по дуге в ночное небо на испанский лагерь. Девяносто стрел ушло в темноту. На кого бог пошлет! Сразу еще и еще! Словно "рои жалящих ос, против которых бессильны пушки и сабли". Это уже был удар ниже пояса.
Когда начался шум, и наружу высыпало полсотни рассерженных мужчин с факелами, по ним отработали и индейцы и пищальники, после чего наши диверсанты бросились наутек. Немцы следовали сзади, с оружием в руках прикрывая отходящих. Деревянные стрелы без всякого наконечника, в основном сразу не убивали, и даже сильно не ранили, просто царапали, так что испанцы быстро мобилизовать людей для опора не смогли. Смотрели на легкий ночной обстрел как на шалость, типа, как бросаться тухлыми яйцами. Ребячество, не достойное настоящего воина. А вот когда прозвучали выстрелы, тут уж вскочили все. Спросонья многие ничего не поняли и метались вокруг по ночному лагерю, натыкаясь на палатки, и друг на друга. Некоторые умудрились даже ранить своих товарищей своим же обнаженным оружием.
Практически одновременно, услышав шум со стороны испанского лагеря (шум в ночи разносится далеко), наши арбалетчики тихо отработали по кастильским часовым у пушек.
– Рубите караулы! – тихо шепнул Герхард своим товарищам- Всем могила!
И других задремавших часовых приняли на острия своих мечей и копий наши немцы, спокойно и уверенно выполнявшие свою солдатскую работу. У пушек в охране испанцы оставили свыше пятьдесят человек, половина из них безмятежно спала сном младенцев. Когда они проснулись, было уже поздно. Несколько пищальников у нас так же выстрелило, но больше половины из них сохранило свои заряды, так как уже не осталось для них целей.