Что сказать, на этот раз сработало не очень. Испанцы двинулись бегом и врассыпную. Даже без обстрела наших позиций. Раз, и они уже бегут редкой, но обширной толпой. Командиры изрыгая проклятия, вели своих людей в смертельную атаку. На бегу испанцы выкрикивали свой боевой клич «Сантьяго», а с ором сотен глоток соперничали неистовый бой барабанов и такой рев труб, словно обезумевшие трубачи надеялись одним этим звуком обратить моих воинов в бегство.
Пока мы возились с обстрелом испанской конницы, которая с трудом преодолев чеснок, весьма потрепанная достигла наших рогаток, пехота оказалась незаслуженно забытой. Взорвали наши мины, авангард наступающей армии бессмысленно погиб, за ними идущие отшатнулись, словно встретились с дьяволом, прыснули как кролики, во все стороны в поисках убежища. Испанцы оказались в смертельной ловушке, пламя и свет, грохот и жар оглушительного взрыва докатились даже до моих людей в обозе за нашими позициями.
Потери испанцев на этот раз были намного меньшими: где-то три с лишним десятка убитыми и четыре или чуть больше ранеными. Менее двух десятков конников достигших наших рогаток мы перестреляли из фальконетов и аркебуз при попытках их растащить. Когда заговорили пушки, эта отчаянная атака подавилась пылающей картечью. Раненых мои немцы прикончили пиками и алебардами. Еще и на страхолюдных боевых испанских псов в кожаных нагрудниках пришлось моим воинам отвлекаться, прикончить четырех разъяренных собачек, чтобы они нас не искусали.
Какой-то громадный неистовый конкистадор, чьи подержанные латы были насквозь пробиты выстрелами, с всклоченными волосами, и густой бородой, оказался настолько преисполнен клокочущей ненависти, что как терминатор все рвался вперед, невзирая на свои многочисленные раны, каждая из которых была ли едва ли не смертельна. Пули сбивали его с ног, но яростный испанец, истекая кровью, поднимался все снова и снова. Возможно, конкистадора не остановили бы наши пули, но выступивший вперед Герхард небрежно взмахнул мечом и раскроил ему череп. В это время, сокрушенные своими неудачами в самое сердце, испанские пехотинцы бегом вернулись в город. Кровавая сеча обернулась очередной легкой победой, оставив на поле боя кучу вопящих людей и лошадей, среди стонов умирающих и вони испускаемого ими дерьма.
После этой неудачной попытки сопротивления, половину дня продолжалась артиллерийская дуэль. Испанцы подтащили пушки из порта и сняли часть орудий с кораблей. Калибр у них был больше, так что зевать не приходилось, а сразу после выстрела бросаться в земляные укрытия. К счастью, большие пушки работали медленно, поэтому мы скомкано продолжали свой обстрел. Но у нас задача была более простая — город, и его окраина постепенно превращалась в груду обломков. Серый дым густыми удушливыми клубами поднимался над нашими батареями, где были видны раздетые до пояса от жара пушкари, лихорадочно прочищавшие раскаленные стволы банниками.
— Тебе не кажется Герхард, что испанские пушки слишком холодные — обратился я в начале канонады к своему военачальнику— У них сплошные недолеты.
— Не такие уж большие, сеньор — сказал много повидавший наемник, с высоты своего богатого боевого опыта, — к тому же стволы прогреются быстро.
В общем, так и произошло, нам с ним пришлось немало позаниматься физкультурой, ныряя в вырытые окопчики. В один момент одно из вражеских ядер как-то подпрыгнуло на склоне рядом с окружающей меня группой людей и срикошетировало высоко над моей головой, чтобы расколоть ствол пальмы. Я скривился. Повезло…
На следующий день такой рваный обстрел продолжился, и у нас даже был один убитый- ядро попало прямо в окоп. Вот так всегда — еще с утра ты подаешь большие надежды, а уже к вечеру не подаешь никаких признаков жизни. У испанцев наши мелкие свинцовые ядра тоже прибили несколько человек (по грубым прикидкам от трех до пяти).
На следующий день Торрес отогнал выстрелами два испанских корабля следующих из Эспаньолы. Конечно, конкистадоры могут высадится на остров и в другом месте, но главное — в битве за Сантьяго они не примут участие. Отряд из Баямо в тот же день так же вернулся к себе домой. Преодолев один из «засеянных» участков, испанцы заимели десяток раненых и решили вернутся обратно в свой город. Так что Сантьяго уже никто помочь не успевал. К вечеру я еще раз послал индейца с предложением эвакуировать жителей города. Хотя бы, для начала, женщин и детей. Мы победили, Диего де Веласкес мертв. Стоит ли тупить об этих дурней добрую сталь? На этот раз мое предложение было принято. На следующий день было заключено гуманитарное перемирие.