— Значит, я не ошибся! — воскликнул Дюплэ с блистающими глазами. — Европейская дисциплина, храбрость наших солдат и меткость оружия возместили численность.
Г-жа Дюплэ быстро вошла и бросилась в объятия мужа.
— Я знаю! Я знаю! — сказала она. — Они бежали, покинув палатки и багаж. Они потеряли семьдесят человек; и каким-то чудом не пролилось ни капли французской крови. Один из моих индусов принес мне радостную весть; он рассказал также, что в то время, как к Марфиз-Хану в смятении возвращалась его кавалерия, он получил сведения о плане маленького отряда Парадиса и сам стал во главе своих войск, чтобы отправиться ему навстречу и разбить его, не дав ему соединиться с Мадрасом. Он расположится у святого Фомы и станет лагерем на берегу маленькой речки Адьяр, через которую должен перейти Парадис.
— Если он думает накрыть моего старого инженера, то жестоко ошибается, — сказал Дюплэ. — Он будет предупрежден вовремя. Пусть тотчас пошлют гонца и удвоят подставных лошадей. Д’Эспременилю уже отдан приказ выступить навстречу Парадису и догнать его во что бы то ни стало! Теперь я покоен, господа: если Господь не оставит меня, то гордый набоб, который смотрит на нас, как на горсточку варваров, тут-то и будет побит.
Он поставил палец на карту. Снаружи слышался страшный шум. Толпа хлынула на почетный двор за вестником и галдела, полная нетерпения.
— Не будем эгоистами! — сказал губернатор, раскрывая настежь одно окно.
Он сделал знак, и тотчас воцарилась глубокая тишина. Тогда Кержан прочел громким и ясным голосом письмо д’Эспремениля. Когда он кончил, поднялось страшное ликование; хлопали в ладоши, шляпы летели в воздух. Кричали: «Да здравствует Франция! Да здравствует наш великий губернатор!»
— Да здравствует король! — воскликнул Дюплэ, обнажая голову. Потом он отошел от окна, чтобы принять поздравление членов совета.
Глава XII
МЕЛЬЯПОР
Едва заметная дорожка, местами тропинка, вьется вдоль берега реки, которая блестит сквозь коленчатый индусский тростник и огромные бамбуки с тонкими, светлыми листьями, грациозно колеблющимися, как шелковые полосы. Два всадника едут в прозрачной тени, в сопровождении полусотни стрелков, которые следуют на некотором расстоянии от них.
Их можно принять за двух юношей. Тот, который едет немного впереди, отличается такой поразительной красотой, что каждый встречный безмолвно восторгается им. Его лошадь, цвета персика, в высшей степени грациозна. Седло — красное, бархатное, а удила состоят из цепи чеканного серебра.
Кафтан из золотой парчи охватывает стройный стан молодого человека. На голове у него легкая каска с нашлемником, в виде орла из драгоценных камней; а в руках он держит лук, покрытый испаганским лаком.
Его спутник блистает рядом с ним, как звезда подле луны. На нем одежда из серебряной парчи; вооружен он только кинжалом. С каждой стороны идут рабы и обмахивают лошадей пучками из конского волоса, чтобы отогнать мух.
— Сегодня переход долог, — сказал молодой человек, ехавший впереди. — Солнце уже высоко и льет огненный дождь сквозь листву.
— Мне кажется, я вижу блеск наших шелковых палаток у спуска этого берега, — сказал другой, — там, у самой реки, в тени густого леса.
— Недурно выбрали место. Так поспешим же скорей к цели нашего отдыха.
Лошадей погнали по бархатной, густой траве, которая заглушала топот копыт. Вскоре молодые всадники остановились и соскочили на землю, без всякой посторонней помощи, перед великолепной палаткой из красного шелка, на котором были вышиты сцены из Рамайяны. Внутреннее убранство напоминало залу дворца: ковры, шелковые подушки, гука с инкрустациями из драгоценных камней, рабы, махающие веерами из перьев. На золотых приборах был накрыт ужин.
Путники уже растянулись в прохладной палатке, снимая каски и расстегивая портупеи.
Высоко поднятая занавеска входа открывает вид на картину природы и на светлую, быструю реку.
— Что это за человек сидит там, на камне, к нам спиной, и так пристально смотрит вдаль?
— Без сомнения, такой же путешественник, как и мы.
— Зачем его допустили так близко к нашей стоянке?
— Может быть, это князь. У него на голове блестят бриллианты, а там два пажа держат хорошо взнузданных лошадей. Впрочем, скоро мы узнаем, кто он такой: к нему подходит наш умара.
— С каким почтением он раскланивается с незнакомцем. Это какой-нибудь поклонник Аллаха, как и он.
— Он едва отвечает на поклон. Тем не менее он поворачивается и приближается, как будто хочет идти к нам.